Энциклопедия "Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера"

Отзыв на книгу Л.И.Григорьевой «Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений»

 

Книга Л.И.Григорьевой «Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений» (Григорьева Л.И. Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений. Красноярск: РИО КГПУ, 1999. – 408 с.) представляет собой объемное сочинение в более чем 400 стр., претендующее на «новое слово» в области религиоведения. В аннотации к книге утверждается, что Л.И.Григорьевой удалось не только осветить одну из «наиболее сложных проблем современной жизни общества – деятельность неорелигиозных объединений», но и представить «новые теоретические подходы к характеристике сущности новых религиозных движений, как очередного закономерного этапа развития религиозности в целом», и на этой основе разработать новую концепцию выстраивания государственно-церковных отношений с неорелигиозными объединениями. Более того, - представить «опыт ее практического апробирования». Книга издана Красноярским государственным педагогическим университетом. Значит, эти новые подходы и концепции преподаются студентам, и вскоре можно будет ожидать, что опыт автора будет передан молодому поколению, которое уже не будет испытывать эту «наиболее сложную проблему».

Иными словами, Л.И.Григорьева выражает претензию на решение проблем деятельности новых религиозных объединений и культов в России, а может быть, и вообще, во всем мире. Такой материал не может не вызвать интереса в нашем обществе. И не только у специалистов, но и у всех, «интересующихся проблемами новых религиозных движений», как написано в конце аннотации.

Правда, если вдуматься в текст аннотации, то оказывается, что ее начало совершенно не связано с ее концовкой. Действительно, начинается аннотация указанием на «одну из наиболее сложных проблем современной жизни общества (Выделения в текстах цитат – везде сделаны авт. отзыва.) – деятельность неорелигиозных объединений». Почему их деятельность представляет собой проблему, да еще и одну из наиболее сложных – известно всем. Это тысячи разбитых семей, потерянных для родителей детей, оставшихся без средств к существованию людей и т.д., как результат свободной деятельности шарлатанов и маниакальных гордецов. Это масштабная разрушительная активность иностранных религиозных сект, превративших Россию в поле «бизнеса на религии», уничтожающих гражданское сознание россиян, «разводящих» наш народ на сотни замкнутых маргинальных религиозных сообществ. Заканчивается же аннотация указанием на то, что книга адресована «религиоведам, юристам, представителям органов законодательной и исполнительной власти, всем, интересующимся проблемами новых религиозных движений». Проблемы новых религиозных движений, а не проблемы общества – вот что должно интересовать, по мнению Л.И.Григорьевой, религиоведов, юристов, представителей органов законодательной и исполнительной власти и других граждан России. Проблемы современной жизни общества куда-то «испарились».

Такая оговорка, подмена смысла, по нашему мнению, не случайна. При знакомстве с текстом книги оказывается, что, действительно, – проблемы самих новых религиозных культов и сект волнуют автора в гораздо большей степени, нежели проблемы общества, которые порождаются деятельностью этих самых новых религиозных культов и сект. Это закономерно обусловлено тем обстоятельством, что сама автор, судя по ряду косвенных признаков, которые будут обозначены ниже, совершенно чужда религии и, скорее всего, является воинствующей атеисткой. В этом свете ее озабоченность проблемами религиозных сект приобретает понятный логический смысл – у многих современных религиоведов, вчерашних «научных атеистов», ненависть к Церкви и другим традиционным религиям народов России ныне находит свое выражение в благожелательной заинтересованности деятельностью религиозных сект. По принципу: «враг моего врага – мой друг».

Какие же «новые подходы» формулирует в этом отношении Л.И.Григорьева? Какую «новую концепцию» государственно-церковных отношений предлагает реализовывать, подкрепляя ее рекламой своего собственного опыта работы с сектой Виссариона (Церковь Последнего Завета) в Красноярской области? Вкратце, без лицемерных отступлений и демагогических рассуждений эта «новая концепция» Л.И.Григорьевой может быть изложена в следующих положениях.

1) Бурный рост в последнее десятилетие движений и объединений нетрадиционной религиозности обусловлен закономерным объективным историческим процессом интеграции мировой цивилизации (глобализация). Одним из следствий этого процесса является разрушение традиционной религиозности и формирование нового типа религиозного сознания. Этот новый тип религиозного сознания отражает движение мирового сообщества к унификации общественной жизни, культуры и является специфической религиозной формой новой всемирной глобальной идеологии (наряду с нерелигиозной формой), т.е. не противоречит нерелигиозным формам этой же идеологии глобализма по существу.

2). Традиционные, «старые религии» отжили свое время и потому развитие сотрудничества государства и организаций традиционных религиозных конфессий нецелесообразно, ненужно. Традиционные религии, в принципе, как пишет Л.И.Григорьева, не способны удовлетворять духовные потребности современного человека, и на смену им должны прийти и уже приходят новые религии:

«Наиболее значимыми  принципами, определяющими отношение, а также способы и формы взаимоотношений государства с представителями тех или иных религиозных объединений… являются следующие:

1. Понимание того, что феномен возникновения и развития неорелигиозных движений во всем мире в целом и в России в частности является закономерным на современном этапе, представляющем в мистической интерпретации те принципиально новые процессы и явления, которые связаны с последствиями  научно-технической революции и не имеют адекватного выражения в системах традиционных верований» (с. 258).  

3). Государству также не стоит особенно прислушиваться к «причитаниям» пострадавших от деятельности новых религиозных сект. «Лес рубят, щепки летят». Исторически, новое всегда прокладывает себе дорогу «на костях» старого - типично коммунистический тезис и тоталитарный коммунистический образ мышления.

4). Государству следует осознать эти социальные процессы. Надо понять историческую миссию неорелигиозных движений как средства трансформации архаических форм религиозного сознания в глобальное сознание «нового века» (New Age), оценить их роль как исторического инструмента разрушения традиционных религиозных систем. В практическом отношении это требует специальных мер для более эффективного «встраивания» новых религиозных движений и культов в социальную жизнь, помощи им в социальной адаптации, в том числе отсеивая криминальные и очевидно неадекватные их проявления с тем, чтобы они могли скорее включаться в «общее дело» - строительство рая на Земле. А отдельные разногласия в понимании того, как этот новый земной рай будет устроен, – не важны. Время покажет.

Если сравнить эти положения с обоснованиями своей деятельности, проводимыми в литературе большинства деструктивных религиозных сект, особенно сект оккультно-религиозной направленности, то окажется, что муниты, саентологи, рерихианцы, виссарионовцы и многие другие строят свою рекламу практически на тех же тезисах. Мол, «старые религии» безнадежно устарели, стали препятствием развития человечества. «Новому веку» необходимо «новое мышление». «Новая раса» будет духовно едина. Все, не способные или не желающие принимать новое «откровение» - обречены смириться, погибнуть или еще как-то «уйти», поскольку они стоят на пути объективно-исторического движения человечества к новой формации. Что касается разногласий по поводу имени нового «мессии», названия грядущего всемирного государства или новой, передовой «расы» людей – это, в конечном счете, не принципиально. Как утверждается, к Богу (в рай) ведут много путей.  

Тот факт, что книга Л.И.Григорьевой издана (рецензирована, рекомендована) в государственной системе образования, в государственном вузе и, таким образом, в определенной степени, отражает взгляд на проблему деятельности новых религий и культов со стороны современных светских религиоведов позволяет сделать вывод об оформившемся на идеологическом поле современной России союзе существенной части воинствующих атеистов-религиоведов с деструктивным религиозным сектантством оккультно-религиозного типа. Направленность этого союза также вполне очевидна – борьба с традиционными религиозными организациями народов России, прежде всего с Русской Православной Церковью.

Этот вывод теоретически следует из подобия духовной природы социального утопизма идеалистического (религиозные секты) и материалистического (коммунисты и либеральные глобалисты) типов. Книга Л.И.Григорьевой «Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений» представляет собой характерную практическую иллюстрацию этого теоретического вывода.

Итак, оказывается, что ничего существенно нового в сравнении с социальными утопиями деструктивных сект Л.И.Григорьева не придумала. Все ее теоретические «открытия» вычитаны из сектантских брошюр. В чем же тогда задача книги? Если отмести словесную шелуху и попытаться вычленить суть концепции отношений государства с новыми религиозными движениями Л.И.Григорьевой, то такая концепция окажется в следующем. В своей книге Л.И.Григорьева многословно и наукообразно формулирует предложение атеистов-религиоведов Российскому государству: сменить «традиционную ориентацию», отказаться от сохранения национальной духовной и культурной идентичности, выражающейся, в том числе, в уважении и поддержке традиционных религий народов России, и заняться обустройством в нашей стране новых религиозных сект.

Логика такого предложения предельно проста. Если коммунизм оказалось невозможно построить в «отдельно взятой стране» средствами тоталитарного атеизма, то он будет построен во всем мире посредством мировоззренческого плюрализма. В любом случае погибель главного врага – Христианской Церкви – будет обеспечена. И не надо будет больше объяснять студентам все эти непонятные и абсурдные вещи – об «удвоении мира», «сверхъестественном бытии», «Воскресении Иисуса Христа» и т.д. Религиоведение снова станет простым и ясным, как это было в недавнем прошлом. И «попы» с муфтиями перестанут называть его атеизмом, потому что ни попов, ни муфтиев не будет.

Стилистика и фразеология, используемые Л.И.Григорьевой при упоминаниях в книге Русской Православной Церкви, определенно свидетельствуют не только о ее атеистической предубежденности. Между строк и в оговорках сквозит если не ненависть автора к Православию, то злое отчуждение. Свою неприязнь к Русской Православной Церкви Л.И.Григорьева пытается скрывать только для того, чтобы создать видимость объективности своей книги. Но шила в мешке не утаишь. Даже после, очевидно, неоднократных редакций и «подчисток» текста, эта предубежденность и неприязнь выступает на поверхность самым неожиданным образом. Даже одно это полностью обесценивает книгу. Не может серьезный ученый, религиовед в России ненавидеть Церковь, таким образом писать о религии и Церкви.

Например, вину за преследования религиозных сект в советское время Л.И.Григорьева смело перекладывает со своей корпорации воинствующих атеистов на… Русскую Православную Церковь:

«… как нарушение прав человека порой трактовалось и существование в советское время «государственной» религии в лице подконтрольной и частично «прирученной» Русской Православной Церкви, поддерживаемой властями в противовес так называемым «религиозным меньшинствам» и «сектам»» (с. 3).

Л.И.Григорьева делает открытие. Оказывается, государственной религией в советское время была не ее религия – философский атеизм, а православное христианство. Объявить жертву палачом – подлый прием. Это прямая клевета, направленная на оскорбление мирян и клира Русской Православной Церкви, нанесение морального ущерба Русской Православной Церкви, как организации, и православным верующим, как гражданам. Кавычки в словах «государственной» и «прирученной» можно оценить как способ ухода от судебной ответственности за клевету. Может быть, к суду Л.И.Григорьеву привлечь и не получится, она прикроется этими кавычками, но для того чтобы оценить степень ее научной добросовестности и объективности одного этого примера вполне достаточно.

Характерно, что слово секта Л.И.Григорьева также постоянно берет в кавычки. Это слово не любят лидеры новых культов, хотя в культурологическом описании оно самое правильное. В этом случае Л.И.Григорьева боится не суда. Уже установлена правомерность применения этого термина (23 ноября 1999 года Конституционный суд Российской Федерации использовал слово «секта» в своем Постановлении по делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого части 3 статьи 27 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 г. №125-ФЗ, введя тем самым это слово в юридическую практику). Она боится обидеть сектантов.

Поскольку открыто выступать ненавистником религии сейчас не выгодно, свою воинствующе атеистическую мировоззренческую позицию Л.И.Григорьева, как уже было сказано выше, скрывает. Но местами она неожиданно выходит наружу. Вот один характерный пример. Говоря о проблемах и вопросах, которые решают власти Западных стран в отношениях новых религиозных движений она перечисляет эти гипотетические вопросы:

«Что представляют собой новые религиозные движения? Являются ли они просто модернизацией старых, известных традиционных религий… Или в данном случае мы сталкиваемся с деятельностью авантюристов и мошенников, ловких продавцов экзотических разновидностей «духовной сивухи»? Или здесь все-таки обнаруживается некое качественно новое явление религиозной жизни, не имевшее прямых аналогов в прошлом?» (с.19).

Лишний раз приходится удивляться, как это люди, для которых недоступны представления о любой духовной жизни, берутся изучать религию, судить именно о духовной культуре в обществе, о религии, а не, например, о кулинарии, что гораздо ближе их чисто материалистическому сознанию.  «Духовной сивухой», в соответствии с марксистско-ленинской «философией», как известно, является любая религия. Л.И.Григорьева глубокомысленно задается вопросом – является ли современное религиозное сектантство сивухой в той же степени, что и традиционные религии? Или оно ближе кристально чистому алкогольному продукту – «философии» Маркса и Ленина? Как окажется в дальнейшем, такая близость определенно обнаружится: в социальном утопизме, роднящем деструктивные секты с коммунизмом; в тоталитарном отрицании прав человека и народа ради идеологической схемы; в стремлении разрушить «отжившие» нормы морали и убрать все перегородки, мешающие сбить человечество в единое, полностью послушное и управляемое стадо. Поэтому многие деструктивные признаки в деятельности ряда новых религиозных объединений и культов Л.И.Григорьева и подобные ей «религиоведы» не способны увидеть в принципе. Ведь их собственная религиозная вера – коммунизм (как в старом, так и в новом виде глобализма) не в меньшей степени деструктивна, тоталитарна, асоциальна и аморальна. Ворон ворону глаза не выклюет.

Л.И.Григорьева пишет о том, что организация Аум Синрике «террористическая по сути» (с. 4). Если это так, то почему религиоведы, подобные Л.И.Григорьевой, не предупредили об этом государственное руководство в свое время. Почему они молча смотрели на общение «террористов» с высшими руководителями государства, свободное распространение секты в России? Л.И.Григорьева считает, что в начале 90-х годов «специалистам-религиоведам на этом этапе трудно было давать  какие-либо конкретные советы и рекомендации, связанные с позицией и ролью государства во взаимодействии с этими объединениями» (с. 6).

Это касается только таких горе-специалистов, как сама Л.И.Григорьева. Понятно, что вчерашние атеисты, назвавшиеся религиоведами, как ничего не понимали в религии до 90-х годов, так ничего не понимали и в 90-е года. Громить религию вдруг стало «не модно», и они сидели тихо. То, что сектанты Аум Синрике - именно террористы, по сути их идеологии, а их организация в этом же смысле террористическая, после их громких преступлений стало понятно всем. Для этого уже не надо было числиться религиоведом. Когда же об экстремизме и угрозе терроризма в деятельности деструктивных сект говорили и говорят деятели Церкви, грамотные светские религиоведы, способные понимать религию, когда с самого начала массового сектантского вторжения в Россию все они обращают внимание общества на потенциальную опасность деструктивных сект, атеисты типа Л.И.Григорьевой клеймили и клеймят их как «экзальтированных», «ангажированных» Церковью людей, которые преследуют своих «религиозных конкурентов» и т.п.

Критиков деструктивных религиозных объединений и культов Л.И.Григорьева в своей книге обвиняет в «истеричности», называет «религиозными конкурентами» сект, уничижительно именует «антисектантским активом» и отказывает им в научности. Покровителей сект, напротив, называет борцами за религиозную свободу. Они - известные общественные деятели, правозащитники и, конечно же, - религиоведы. Известный религиовед у нее - никому не известный некий «правозащитник» Лев Левинсон, автор нескольких развязных антиправославных статей, публично объявивший себя перед судом членом одновременно нескольких религиозных сект. С другой стороны - депутат Государственной Думы, полковник милиции, кандидат юридических наук Н.Кривельская – это «антисектантский актив» (с.7-8).

Наиболее взвешенную и научно обоснованную точку зрения на новые религии, как считает Л.И.Григорьева, проводят ведущие научные центры – кафедра философии религии и религиоведения МГУ (И.Н.Яблоков) и др. Но почему же тогда все эти религиоведы и философы тоже не смогли вовремя дать правильные советы и рекомендации в отношении Аум Синрике? Напротив, специально положительно отмеченный Л.И.Григорьевой твердый марксист-ленинец И.Я.Кантеров, преподаватель общественных наук в МГУ, скандально известен общественности своей неприкрытой поддержкой асоциальных религиозных сект. В частности – организации Свидетели Иеговы. И это не единичный пример трогательного единодушия атеистов и деструктивных сектантов. Кафедра же И.Н.Яблокова вообще претендует на роль передового «бастиона воинствующего атеизма», ее основные сотрудники не скрывают своего активного участия в атеистических, антирелигиозных организациях. О какой же беспристрастности и объективности ее сотрудников в вопросах отношений государства с религиозными объединениями может идти речь?!

Но нет, Л.И.Григорьева утверждает, что «Именно эта группа ученых-религиоведов, наиболее спокойно, глубоко и непредвзято...» изучает феномен новейшей религиозности все последние годы, «представляет, на наш взгляд, оптимальный подход к рассмотрению проблемы и поисков ее решения, который в результате может определить дальнейшее конструктивное развитие диалога  и взаимодействия между властными структурами и неорелигиохными объединениями» (с. 9-10).  

Это атеисты-то непредвзято изучают религию?

Да, изучают, если сделать уточнение, с каких позиций. И Л.И.Григорьева делает это уточнение, витиевато маскируя погромное отношение ненавистников христианства к религии и Церкви пресловутым словосочетанием «свобода совести».

«В советском государстве до конца восьмидесятых годов в качестве единственной официально признанной закреплялась марксистско-ленинская философская концепция свободы совести. Безусловно и сегодня поиск путей формирования действительно правового общества в вопросах, касающихся политики государства в отношении религиозных объединений и верующих, связан для нас в первую очередь с этим основополагающим принципом» (с. 10).

Характерное признание. Под лозунгом этой свободы от совести – одного из величайших теоретических достижений атеистической мысли, погромщики в 20-х годах прошлого века уничтожали православный русский народ физически. А ныне, под тем же лозунгом, Л.И.Григорьева и подобные ей наследники тех погромщиков уничтожают православный русский народ «теоретически». И на том, как говорится, спасибо.

Далее по тексту первого, вводного раздела книги Л.И.Григорьева делает еще одно характерное признание. Обозначив свою теоретическую верность марксистско-ленинской философии (воинствующему преступному атеизму), она «докладывает» о своих практических успехах в изучении «врага», с использованием методов глубокой конспирации:

«Особенность данной книги – то, что она не является плодом только абстрактно-отвлеченных кабинетных рассуждений и изысков. Всестороннее изучение феномена новейшей нетрадиционной религиозности проводилось автором не только на основании знакомства со специальной литературой, но и практически, так сказать «изнутри». Прежде всего это касалось тех новых религий, которые впервые появились в нашей стране и не имели зарубежных аналогов. Входя в качестве рядового члена в различные новые религиозные объединения, получая доступ к внутренней, нетиражируемой информации, интервьюируя десятки людей, исследуя огромное количество печатной, аудио- и видео-продукции, участвуя в культовых действиях, нам удалось…» (с. 15).

Какой-нибудь престарелый «кабинетный атеист» будет пристыжен. Слабая женщина Л.И.Григорьева смело идет на «внедрение», действует в самом логове врага, а он просиживает штаны в тылах – на атеистических (религиоведческих) кафедрах, занимается абстрактными теоретическими «изысками». Надо смелее работать, товарищи, как бы призывает своих коллег Л.И.Григорьева, не жалеть здоровье и, если того требуют интересы борьбы, даже смело употреблять «духовную сивуху» (см. ниже).  

То, что признание Л.И.Григорьевой ярко демонстрирует ее аморальность, она вряд ли когда-нибудь поймет. Суда по всему, она принадлежит к роду людей, подобных упомянутому выше Левинсону, которым объявить себя членом той или другой религиозной организации, и даже поучаствовать в ее культовой деятельности – раз плюнуть. Это никак не связывает их морально потому, что их представления о морали совершенно иные, нежели те, которые приняты в русском народе. О морали в том смысле, как она понимается в нашем Отечестве, здесь говорить не приходится, но можно указать на правовую некорректность такой деятельности Л.И.Григорьевой и на то, что настоящий ученый никогда не станет заниматься этим. Такие «глубокие рейды», скорее, дело работников известных органов. В их работе они могут быть вполне оправданы, если того требуют интересы государства.

Л.И.Григорьева, как материалист-атеист, не уважает религиозные чувства всех верующих, презирает любые религии вне зависимости от того, новые они или старые, традиционные или деструктивные. Использовать секты для борьбы с Церковью – вот ее задача. В решении этой задачи, как и в любой другой «революционной» деятельности, мораль подчиняется целесообразности. Если потребуется, Л.И.Григорьева и православной прикинется, и к Причастию подойдет.

Кроме идеологических и моральных «вывихов», читать ее книгу тяжело и вследствие неряшливости текста, наличия множества несуразных словосочетаний, нерусских оборотов речи.

«… через два-три года после принятия нового закона стало ясно, что, уничтожив одни проблемы, наше общество получило целый букет проблем принципиально новых…» (с. 4).

Уничтожать проблемы – это умеют только атеисты. Нет человека – нет проблемы. Ученые проблемы решают. «Букет проблем» - это оригинальное выражение тоже научным не назовешь.

«Принятие в 1997 году нового российского закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» стало окончательным ответом государства на вышеописанную ситуацию» (с. 5).

Что значит - «окончательным ответом»? Может ли даже самый лучший закон в области государственно-религиозных отношений быть окончательным решением вопроса? Это выражения из какой-то другой области. Тем более, что ниже по тексту после такого заявления сама Л.И.Григорьева присоединяется к критикам этого закона «слева» и из-за рубежа как «неконституционного», дискриминационного в отношении прав иностранных граждан и т.п.

Таким образом, вводная часть книги, где Л.И.Григорьева пытается «расставить точки над i», составить обоснование новизны, теоретической и практической значимости представленного ею в дальнейшем материала оказывается путанной, совершенно идеологизированной и абсолютно пустой, с научной точки зрения. Л.И.Григорьева объявляет в ней о методологической основе своей работы – марксизме-ленинизме. Ну, разве на этой основе сейчас можно формировать «методики эффективного взаимодействия властных структур с неорелигиозными объединениями» (с.16)? Это мы уже проходили. Методы научной деятельности Л.И. Л.И.Григорьева также весьма сомнительны, по крайней мере, с моральной точки зрения. А ее участие в практической социальной адаптации одного из крупнейших, как она пишет, в нашей стране неорелигиозного объединения – Церкви Последнего Завета во главе с бывшим милиционером С.А.Торопом, ныне «пророком» Виссарионом, ставит больше вопросов, чем ответов. На эту свою практическую деятельность она постоянно и с гордостью ссылается, но ввиду ее собственной атеистической ориентации такое участие в «социальной адаптации» секты представляется не только антицерковной, но и, фактически, антиобщественной деятельностью.

С первого взгляда, этот вывод может показаться излишне резким. Но посмотрим, как Л.И.Григорьева сама представляет результаты этой своей практической деятельности в конце своей книги. С деланным сожалением она пишет, что к концу 90-х годов активность секты Виссариона в Красноярском крае стала возрастать: больше сектантов стали обосновываться в Красноярской области, сам Виссарион стал чаще выезжать в другие регионы, миссионерская деятельность секты значительно расширилась. Новый губернатор края А.И.Лебедь «приветствовал виссарионовцев на празднике Курагинского района».  (с. 388), «… сочтя, что новая власть разделяет и поддерживает их движение, лидеры ЦПЗ… из скромных законопослушных просителей… начали превращаться в требующих и диктующих хозяев местности» (там же). В самой секте Виссарион объявил о свободной смене партнеров по браку и дал разрешение на фактическое многоженство – очевидное обострение деструктивной направленности секты (там же). И все это после ряда лет «работы» с сектой  Л.И.Григорьевой и группы ее сотрудников в рамках специально созданной в крае структуры - Совете по взаимодействию с новыми религиозными объединениями при администрации Красноярского края.

Л.И.Григорьева изображает дело так, что вина за такое «тревожное», как она пишет, развитие дел лежит на новых властях края, что это, мол, следствие «ухудшения общего социально-политического состояния внутри самого государства (новая чеченская война, разгул терроризма и ухудшение криминогенной ситуации в крупных городах, продолжающееся снижение уровня жизни и т.д.)» (с. 388). А вот при ней, при Л.И.Григорьевой, приток сектантов был всего-то около 100 чел. в год, Виссарион меньше ездил по России, а самое главное - «Удалось добиться постепенного снижения социальной напряженности, присутствовавшей на первом этапе между приезжими «паломниками»-виссарионовцами и местными жителями» (с. 386).

Ничего более глупого и подлого и представить нельзя. Л.И.Григорьева сделала все, чтобы социально адаптировать секту Виссариона в Красноярском крае – дать возможность ей укорениться там, выстроить свою базу. И теперь, понятно, число прибывающих на построенный плацдарм сектантов значительно увеличилось, и сам Виссарион получил возможность расширить миссионерскую деятельность в России. Сама же Л.И.Григорьева с группой подобных ей деятелей помогла секте Виссариона легализоваться, наладить связи в администрации края и теперь деланно удивляется – почему это губернатор встречается с виссарионовцами? А почему им с ними не встречаться, ведь они «в законе». И благодаря кому? Благодаря Л.И.Григорьевой и специально созданной для этого структуре - Совету по взаимодействию с новыми религиозными объединениями при администрации Красноярского края. Интересно, а есть ли там Совет по взаимодействию с Русской Православной Церковью?

Стихийное, инстинктивное и правильное по сути недовольство местных жителей внедрением в их край сектантов благодаря «религиоведу» Л.И.Григорьевой старательно погасили. Это входило в задачи ее Совета. Надо было дать виссарионовцам набраться сил, чтобы они потом, уже с позиции силы, могли выступать в отношении настоящих хозяев этой земли как ее новые как хозяева, предъявлять местной администрации свои новые претензии.

С испугом пишет Л.И.Григорьева о том, что в крае начитают понимать провокационный характер ее деятельности и то, какого «кукушонка» она им подкинула: «Сегодня вновь начинают раздаваться призывы к разгону секты и аресту ее лидера» (с. 389). Далее на нескольких страницах следуют витиеватые лукавые рассуждения, окончательный смысл которых в том, что добиваться прекращения деятельности секты Виссариона в Красноярского края не целесообразно (с. 389-392). Тут и опасность «децентрализации» секты, и забота о благополучии рядовых членов культа, и стоны о том, что «идею раздавить нельзя».

В заключение Л.И.Григорьева делает главное предложение, полностью вытекающее из основной мысли ее книги – необходимо соединить всех сектантов под идейным водительством новых глобалистов-коммунистов. Она пишет: «… государству необходимо прежде всего выделить и осознать идеи, уже кристаллизующиеся в наиболее широком контексте массового сознания – в форме религиозной, в данном случае – неорелигиозной, и задействовать их содержание в построении государственной концепции основных направлений дальнейшего развития общества. Осмысленное и целенаправленное создание под эгидой государства разнообразных молодежных, экологических исследовательских, социально-благотворительных и т.п. объединений могло бы, на наш взгляд… перенаправить в социально-полезное русло невостребованную сегодня властями личную духовно-гуманистическую инициативу. Тягу к романтике, подвигу…» (с. 391-392).  

То есть, Российское государство, по убеждению Л.И.Григорьевой и ей подобных, должно принять оккультно-религиозное мракобесие в качестве своей государственной идеологии и предоставить разнообразным новым культам и сектам, действующим под прикрытием экологических, исследовательских, социально-благотворительных и т.п. объединений, государственный статус. Вот такой «ученый вывод» религиоведа Л.И.Григорьевой.

Основной массив довольно объемной книги Л.И.Григорьевой представляет собой или обоснование этого главного ее вывода, или просто иллюстративное его «наполнение» - многостраничное переписывание и конспективное изложение различных международных, иностранных и российских законов (при слабом понимании их сути), документов и материалов, касающихся деятельности новых религиозных объединений и культов. При этом, самым характерным является то обстоятельство, что международная и зарубежная правовая и социальная практика как раз полностью опровергает то, что Л.И.Григорьева предлагает для нашей страны. Но ее это нисколько не смущает. Для социального утописта и верующего атеиста такое несоответствие не является никаким препятствием.

Сама Л.И.Григорьева свидетельствует:

«На сегодняшний день в большинстве европейских государств при декларировании права граждан на свободу совести юридический статус религиозных объединений, существующих на территории данных государств, как правило, значительно различается.

Особое положение исконных, исторически традиционных религий как «религий большинства» закрепляется соответствующими конституционными положениями» (с. 38).

Все правильно, только с одной поправкой. Не «как правило», а практически везде. Даже такой «светоч демократии» как Соединенные Штаты Америки в этом отношении не являются исключением. Начиная свой обзор международной практики в области отношений государства к новым религиозным движения и культам с описания данных отношений в США, Л.И.Григорьева даже стыдит противников деструктивных сект в нашей стране, обвиняет «антисектантский актив» в невежестве:  

«В современной отечественной антикультовой литературе именно Америка зачастую называется источником зла и рассадником неосектантства всевозможных видов и форм. Так, например, в книге Н.Кривельской говорится: «Можно написать многотомное исследование о том, к чему приводит насаждаемая у нас в основном из США, Южной Кореи и Индии «свобода духовности и религии»».

В другом православном сборнике авторы прямо заявляют: «Немаловажная роль в духовной войне против России отводится религиозному фактору. Говоря об усилиях Запада по насаждению сектантства на территории России и о той роли, которая отводится западными политиками деструктивным культам в разрушении нашего Отечества, справедливости ради следует вспомнить об одном, крайне интересном историческом факте: после победы Октябрьской революции, в 1921 году появляется проект Бонч-Бруевича о необходимости поддержки большевистским правительством любых форм сектантства».

Вышеприведенные цитаты в значительной степени отражают сегодняшнее представление, возникшее у рядового российского обывателя о том, что в западных странах, прежде всего в Америке, новые религии не только имеют все права, но едва ли не культивируются». «На самом же деле – глубокомысленно заключает свою критику православных и обывателей (в их числе депутата Государственной Думы) Л.И.Григорьева – такое представление не только не отражает действительности, но и во многом прямо противоречит фактам» (с. 41-42).

Действительно, в США осуществляется довольно строгий контроль государства за деятельностью религиозных сект. Цитируя юридические документы США, Л.И.Григорьева напоминает нам, что «… в США религиозные объединения, пользующиеся правом юридического лица, можно условно разделить на две категории: обычные и привилегированные» (с. 48), что для того, чтобы получить официальный статус, религиозное объединение должно не только привести подробные сведения о всех требованиях к членам общины, о церковной иерархии, методах привлечения новых членов, распорядке проведения религиозных службы и т.д., но и, самое главное, – доказать что их «религиозная практика не находится в противоречии с социальной политикой» (там же) под которой, естественно, подразумевается политика правительства США. А кто не сможет это доказать, того ждут огромные штрафы и другие финансовые санкции, «посадка» лидеров за решетку или выдворение из страны. Так например, не сумел «вписаться» в социальную политику США лидер одной известной секты и тогда, «После фактической депортации из штатов Раджнеш навсегда потерял возможность пребывания на территории этого государства» (с. 51). А до этого «Его приговорили к десяти годам условного тюремного заключения и уплате 360 тысяч долларов штрафа и 40 тысяч долларов судебных издержек. За свое освобождение и разрешение покинуть США Бхагаван заплатил еще 500 тысяч долларов» (там же). И за что же так наказали Раджнеша, отняв все «честно украденное» у свободных американцев? «Ему пришлось признать себя виновным по двум пунктам обвинения: незаконное пребывание в стране и лжесвидетельство» (там же).

Вот так. По этим пунктам, при желании, можно в 24 часа выставить из страны почти все руководство почти всех иностранных сект в России. А в США за это еще и «раздевают» догола.      

Так государство в США разбирается с «бхагаванами», которые допускают противоречия с его «социальной политикой». Л.И.Григорьева еще уточняет: «Однако американское государство не всегда ограничивается столь сравнительно мягкими мерами по отношению к неорелигиозным объединениям и их лидерам. На весь мир прогремело известие о жестокой расправе американских властей над членами неорелигиозного негритянского объединения «Мув» и сектой Дэвида Кореша» (с. 51-52). Заметим, что говоря о секте в США, Л.И.Григорьева уже не стесняется секту называть сектой, без стыдливых кавычек. Далее она подробно описывает как американское государство громило эти асоциальные организации с массовыми применением огнестрельного оружия, слезоточивых газов и бомбежек с воздуха, с многочисленными жертвами среди сектантов (включая детей) и работников правоохранительных органов. И все ради соблюдения гражданского мира в обществе на основе принятых в нем норм социальной политики и морали.

«Таким образом… законы США и конкретные действия властей, направленные на ограничение и пресечение деятельности тех или иных неорелигиозных объединений, обуславливаются, прежде всего, угрозой установленному общественному порядку, существующему в государстве. Эта угроза может быть связана с разнообразными способами и формами игнорирования светских законов, касающихся финансовых злоупотреблений, пропаганды антигосударственных настроений, незаконного хранения и использования оружия, наркотиков, попрания норм общественной морали и т.д. В случае выявления такой угрозы или ее вероятности (угрозы и даже вероятности угрозы, а не совершения конкретного уголовного деяния! – прим. авт. Отзыва), как видно из вышеприведенных примеров, при попытках неподчинения или оказания сопротивления властям последние могут пойти даже на самые крайние меры, вплоть до физического уничтожения своих сограждан» (с. 54-55).

А теперь вернемся к приведенной выше цитате из книги Л.И.Григорьевой на стр. 41-42, где она свысока обвиняет «антисектантский актив» в незнании практики отношения к деструктивным сектам в США, в нагнетании антиамериканских настроений и ксенофобии. Мол, обыватели думают, что на Западе, «прежде всего в Америке, новые религии не только имеют все права, но едва ли не культивируются» (с. 42).

Л.И.Григорьева просто не хочет или не умеет внимательно читать. Критики деструктивных сект в нашей стране говорят о том, что «Америка зачастую называется источником зла и рассадником неосектантства всевозможных видов и форм», «об усилиях Запада по насаждению сектантства на территории России и о той роли, которая отводится западными политиками деструктивным культам в разрушении нашего Отечества» (с. 41). Л.И.Григорьева же «опровергает» их тем, что долго и настырно рассказывает, как американское правительство пресекает деятельность сектантства на своей территории. Опять в огороде бузина, а в Киеве дядька.

Таким образом, обвинения Л.И.Григорьевой в адрес авторов антисектантской литературы - либо вопиющая безграмотность, либо грубая подтасовка. Во всяком случае, с логикой у Л.И.Григорьевой имеются явные затруднения. Иначе и быть не может. Уж слишком явно выпирает у нее позиция «двойных стандартов», характерная сегодня для всех разрушителей нашего Отечества. Что позволено «там», не может быть позволено «здесь». США действительно являются рассадником деструктивного сектантства, насаждая его в других странах для ослабления своих геополитических конкурентов. Но у себя держат секты под жестким контролем. В печати сообщалось о формальных соглашениях правительства США со Свидетелями Иеговы, Церковью саентологии и другими асоциальными и антигосударственными сектами, суть которых, - поддержка правительством США этих сект за рубежом в обмен на сотрудничество со спецслужбами. Интересно отметить и то, что Л.И.Григорьева дает цитату о поддержке «большевистским правительством любых форм сектантства», никак ее не комментируя. Это также служит подтверждением нашего вывода о целях и задачах ее «научной деятельности», о «смычке» воинствующего атеизма с деструктивным асоциальным сектантством.  

После всего этого остается только задать риторические вопросы: за что же атеисты-религиоведы так не любят наш народ, нашу страну? Почему они готовы наперекор общепринятой во всех государствах мира практике поддержки своих традиционных религий поддерживать, «социально адаптировать», насаждать религиозные секты? И даже предлагать их сумасшедшие идеи в качестве государственной идеологии в России при том, что они же «поддерживают и одобряют», во всяком случае, не критикуют жесткую защиту прав граждан от ловких проходимцев и мошенников от религии в других странах?

Далее по тексту книги, в Главе I, Л.И.Григорьева еще более многословно описывает практику отношения к нетрадиционным религиозным объединениям и культам в других демократических странах Европы. Эти страны в не меньшей степени, чем США, защищают своих граждан от деструктивных сект, а кроме того, четко выделяют в своем законодательстве государственные или традиционные религии, с которыми устанавливаются особые правовые отношения, закрепленные в соответствующих нормативных правовых актах.

Переходя затем к ситуации в России, Л.И.Григорьева для начала «раздает всем сестрам по серьгам». В отношении ученых, религиоведов и общественных деятелей, указывающих на социальную опасность деструктивных сект, она повторяет те же голословные обвинения в ненаучности, конфессиональной ангажированности и проч. «Работы православных авторов также не разрешают проблемы, ибо им присущ односторонний взгляд на возникшую ситуацию» (с. 99). Православным гражданам России (около половины граждан) Л.И.Григорьева, ничтоже сумняшеся, отказывает в гражданственности, - им, видите ли, присущ односторонний взгляд. А ей самой, верующей атеистке, присущ многосторонний взгляд? Ведь атеизм - это тоже своеобразная вера, и это подтверждает сама Л.И.Григорьева, помещая на с.106 атеизм в перечень религий мира. Деятельность всех ведущих государственных научных религиоведческих центров, с ее точки зрения, также позволяет говорить только «…о начале становления нового раздела отечественного религиоведения, изучающего проблемы современной нетрадиционной религиозности в России девяностых годов» (с. 99). Как будто не было глубоких и достаточно полных исследований на эту тему Е.Г.Балагушкина, Л.Н.Митрохина и других светских (в том числе, неправославных) религиоведов, которых она не только упоминает для «поминальника», но и часто цитирует. Например, Л.Н.Митрохина.

Нет, Л.И.Григорьева претендует на свое первенство в этой области: «… все еще не было издано ни одно труда, который бы дал цельное видение проблемы, очертил современные концептуальные философские подходы и оценки этого сложного явления. Данная работа ставит своей целью определить новый ракурс видения и новый современный уровень осмысления феномена новейшей нетрадиционной религиозности… путей выстраивания системы государственного регулирования деятельности неорелигиозных объединений…» (с. 100-101).

Ничего себе, новый ракурс видения нетрадиционной религиозности – планомерное внедрение деструктивных сект в российское общество! И новый «ракурс» идеологической ориентации Российского государства – стать во главе всех деструктивных сект! Конечно, даже при том, что большинство светских религиоведов ныне не являются православными людьми, до такого «ракурса» и они не смогли додуматься. Все же, и Е.Г Балагушкин, и Л.Н.Митрохин, и многие другие из них – граждане России и в своей профессиональной деятельности помнят об этом.

Вслед за критическим обзором научной литературы о новых религиях и культах, который должен убедить читателя, что только и исключительно в этой книге он получит правильное понимание проблемы их деятельности в обществе, следует целая серия разделов, в которых Л.И.Григорьева всесторонне «доказывает» конструктивность, гармоничность, актуальность, соответствие «запросам времени» и т.д. и т.п. учений и морали новых религий в сравнении с якобы устаревшими, архаичными, реакционными и проч. учениями и моралью традиционных религий.

Новые религии и секты, убеждает Л.И.Григорьева, наращивают свою численность гораздо быстрее традиционных религий (с. 104-105), хотя абсолютные цифры их последователей и роста числа верующих все равно несопоставимы с численностью организаций традиционных конфессий.

Новые религии и секты несут в общество «… принципиально, качественно новые, оригинальные идеи, которые в максимальной полноте выражают новое мироощущение, порожденное новой эпохой и созвучное интуитивным, созревающим в массах потребностям…» (с. 115).

В противовес «эсхатологически мрачным пророчествам» традиционных религий «здесь можно обнаружить мистическое обоснование социально-оптимистических концепций» (с. 119). Л.И.Григорьева, вероятно, имеет в виду оптимистические картины гипотетического «нового мира», который планируют создавать иеговисты, муниты, адепты секты Брахма Кумарис и прочие сектанты на руинах мира реального современного, предварительно разрушенного в атомной войне и «очищенного» от всех, кто не разделяет их взгляды. Именно такие картинки и «концепции» содержатся в рекламной литературе иеговистов, мунитов и подобных им сект. «Мрачными пророчествами» Л.И.Григорьева называет эсхатологию христианства, а пропаганда неизбежности ядерной войны у мунитов или последователей секты Брахма Кумарис – это социальный оптимизм.  

Последователи новых религий и сект - это динамично живущие и мыслящие люди – молодежь, студенчество, интеллигенция, все, кто «находится на передних рубежах происходящих изменений или наиболее остро их воспринимает» (с. 125). Их вероучения – пример свободного мышления, а их организации – возможность для свободного духовного самоопределения личности, которой не дают традиционных религии. «Итак, в ряде крупнейших неорелигиозных движений – виссарионовском, Вере Бахаи, Белом Братстве, кришнаизме, мунизме, сайентологии – мы обнаруживаем одну и ту же идею… «Религий много, Бог – один!» (с. 131). Традиционные религии, как считает Л.И.Григорьева, из-за своей догматичности и претензий на истину являются виновниками религиозных войн. Напротив, эклектичные и синкретические новые религии и культы, якобы не настаивающие на истинности своих учения, в этом отношении являют пример гуманного отношения к людям: верь как хочешь!   

Л.И.Григорьева рассыпается в любезностях известным оккультистам и сектантам, с придыханием говорит о Блаватской: «Это была Елена Петровна Блаватская, первая русская женщина, получившая американское гражданство, создавшая собственное религиозно-философское учение-теософию, легшее позднее в основу всемирного неорелигиозного движения «Нью-Эйдж» (с. 133). Вот подвиг для русской женщины – первой получить американское гражданство!

Особое умиление вызывают у Л.И.Григорьевой абсурдные космологические построения в оккультно-религиозных сектах. Сама она, вероятно, получала гуманитарное образование, а в школе не любила точные науки. Иначе бы наукообразные «завороты» сектантов вызвали у нее естественное отторжение.

«Благодаря насыщенности пространства световой квантовой энергией, представляющей собой однородную строго расчлененную на спектральный состав, утонченную материю, происходит движение в Космосе тел и существ, движение светового луча и вибрация звука…» и т.д. Этот бред для Л.И.Григорьевой звучит «таинственно-наукообразно» (с. 143). Добавим, так же наукообразно, как и ее собственное сочинение.

«Мистический ореол придает всей системе гармоничность и элегантность» (с. 145) – так Л.И.Григорьева оценивает абсурдные представления о мире полуграмотного «гуру» кришнаитов Прабхупады, известного тем, что причислял атомное оружие к огнестрельному.

И в области защиты природы, экологии секты тоже противостоят «злу» традиционных религий, стоят на стороне «всего прогрессивного человечества»: «Новые религиозные движения в своем большинстве не просто провозглашают вопросы экологического одной из важнейших задач, но, присоединяясь к тем современным мыслителям, которые видят корень зла в мировоззренческой платформе традиционной западной религиозности, противопоставляют себя ей» (с. 151). Если забыть о словах Л.И.Григорьевой про религиозную «сивуху», ее саму уже можно было бы причислять к религиозным оккультистам.

«Сан Мен Мун, с присущим его учению оптимизмом», – так начинает Л.И.Григорьева обширную цитату из мунитской «библии» (с. 155-156). Оптимизмом она, вероятно, считает многочисленные высказывания Муна о необходимости третьей мировой войны для искоренения «принципа зла» - мировой цивилизации, основных мировых религий и обществ – мусульман, христиан, буддистов и т.д. Пересказав сочинения Муна о будущем рае на земле с «высокими урожаями» и «преобразованием пустынь», Л.И.Григорьева растроганно восклицает: «Не правда ли, при чтении этого отрывка повеяло чем-то родным и хорошо знакомым: «Идеальное общество, управляемое всесильным человеком во благо всего человечества…» Где-то это мы уже слышали…».

Родными для Л.И.Григорьевой являются сказки о коммунистическом будущем. Учение Муна, действительно, в этом сродни коммунизму, с которым Мун, якобы, всю жизнь боролся. А «ретрограды» - верующие христиане, в этой цитате увидят прямую проповедь пришествия Антихриста.

Далее в книге следуют еще более обширные рекламные цитаты из сочинений основателя секты Церковь Сайентологии, которая преследовалась судебными органами многих стран, а ее медицинская деятельность по «реабилитации» наркоманов, которую Л.И.Григорьева также рекламирует, признана Министерством здравоохранения России незаконной.  

С придыханием говорит Л.И.Григорьева о «ньюэйджерах» – новых коммунистах. С восхищением приводит цитату высказывания философа И.Бестужева-Лады: «следует сделать все возможное, чтобы приблизить эпоху водолея целенаправленными усилиями» (с. 180). Не живется им без водолея. Правда, точную ссылку на эту цитату Л.И.Григорьева не дает.

«Традиционная религиозность в рамках крупнейших церквей не решает в полной мере проблему установления между верующими тесных эмоциональных насыщенных межличностных связей. В рамках же новых культов всегда происходит объединение, группировка людей с себе подобными» (с. 190). Получается, что 99% верующих – не способны к нормальной, с точки зрения Л.И.Григорьевой, эмоциональной жизни, к нормальному общению, раз они удовлетворяются своей религиозной жизнью в рамках «крупнейших церквей». Только 1% сектантов эту потребность удовлетворяют. Следовало бы уточнить, что в сектах эта потребность часто носит психопатический характер, а иногда эти «насыщенные межличностные связи» и прямо преступны, как, например, в секте «Семья» Берга, практиковавшей половое сожительство родителей с несовершеннолетними детьми.    

Особенно радушна Л.И.Григорьева в отношении доморощенных сект. Любая их критика, по ее мнению, - «сомнительна».

«С точки зрения научного подхода, какие бы то ни было выводы и заключения могут производиться только на основании объективной информации. И если в отношении ряда хорошо известных и изученных на западе неорелигиозных феноменов оценочная позиция в определенной мере оправдана, то в отношении отечественных неорелигиозных образований она представляется достаточно сомнительной. Так, например, дискуссионным является вопрос о характеристиках движения последователей Рерихов. Конечно, с позиции православия это ересь. Но конфессиональные оценки любых религиозных конкурентов изначально предполагают подобные выводы» (с. 245-246).

Опять Л.И.Григорьева попала пальцем в небо. Вероятно, она долго думала, какую бы из доморощенных сект привести в качестве показательного примера, так сказать, очевидной непорочности. Решила выставить в этой роли последователей оккультно-религиозного учения Рерихов. Как будто не существует множества публикаций и ряда научных заключений об асоциальном и аморальном характере этого учения, о всех этих «новых расах», апокалипсических запугиваниях и пропаганде мировой войны в литературе рерихианцев. Понятно, что для такого «религиоведа» как Л.И.Григорьева оценка такая учения Рерихов «сомнительна», однако любой здравомыслящий и не лишенный нормального нравственного чувства человек, ознакомившись с этим оккультным безумием, так его и оценит – как абсурдное, аморальное и асоциальное безумие. Кроме того, для «религиоведа-атеиста» типа Л.И.Григорьевой до сих пор остается неизвестным то, что ересью является искажение какого-то учения. Ересь не может быть просто ересью, она всегда определяется в отношении к тому или иному учению. Сочинения Рерихов не являются в этом смысле никакой ересью, поскольку не являются искажением христианства, не имеют к христианству отношения. Может быть, Л.И.Григорьева считает рерихианство мусульманской ересью? Оккультное учение Рерихов если и можно называть ересью, то в отношении к его мировоззренческой основе – язычеству. Так что с позиции православия это никакая не ересь, а форма неоязычесткого оккульно-религиозного сатанизма. И отлучили Е.Рерих от Церкви не потому, что она создала новую ересь, а потому, что будучи крещеной, распространяла хулы на Бога, Богородицу, Святых.

И, обратите внимание, опять «двойной стандарт». «Оценивать» секты, как назидает нас в последней цитате Л.И.Григорьева, могут только умные дяди на Западе. Здесь, в России, оценочные позиции не допустимы. Они могут помешать деятельности разрушителей нашего государства и общества.

Все это поливание сиропом религиозного сектантства продолжается в книге Л.И.Григорьевой долго, десятки страниц. Это делается для того, чтобы читатель потом не поморщившись «проглотил» ее выводы о необходимости государственной поддержки внедрения сектантства в России. Выводы абсолютно абсурдные, с точки зрения науки и элементарной логики, а с точки зрения социальной практики - асоциальные, преступные. Вот как «логично» она их «обосновывает»  на с. 247-252:

«Рассмотренные в первой главе исследования различные варианты законодательств демократических западных государств по интересующему нас вопросу наглядно показывают, как правило, две исходные основополагающие позиции. Фундаментальным принципом провозглашается принцип свободы совести, но при этом положение конкретных конфессий в рамках законодательного поля, их место, права и привилегии могут в значительной степени различаться.

Эти различия определяются исторической укорененностью, численным перевесом последователей традиционного для данного общества исповедания, авторитетом главенствующей церкви. Еще раз необходимо подчеркнуть, что это положение связано с тем, что закон вытекает из реального, существующего де-факто положения вещей, закрепляя его де-юре.

… До революции в России дело обстояло примерно так же».

Почему же у нас в России закон не может вытекать «из реального, существующего де-факто положения вещей, закрепляя его де-юре», а должен, на горе всем нам, всему обществу, вытекать из голов воинствующих атеистов типа Л.И.Григорьевой? Только потому, что эти «ученые», патологические ненавистники русской культуры, засели на всех уровнях законодательной и исполнительной власти, в научных центрах разработки государственной политики. Одни принимают законы, отказывая Русской Православной Церкви в общепринятом в цивилизованном мире статусе главенствующей национальной Церкви. Другие, в исполнительных органах власти, осуществляют социальную адаптацию сектантов и одновременно держат позицию «не пущать» в отношении сотрудничества Российского государства и Церкви в государственной системе образования, в Вооруженных Силах, в сфере культуры.     

Далее Л.И.Григорьева описывает погромный опыт своих духовных учителей в советское время. И вновь, самые черные краски она находит не для своих единоверцев – марксистов-ленинцев, а для Русской Православной Церкви, верующих которой ее единоверцы-атеисты зверски уничтожали многими миллионами. Она называет Церковь «придворной, пригосударственной структурой», «господствующей», «прирученной» и т.д. (с. 248-249). Выше было сказано, что одни эти заявления являются предметом для привлечения Л.И.Григорьевой к суду по обвинению в клевете и оскорблении религиозных чувств верующих, нанесении морального ущерба организациям Русской Православной Церкви.

Но вот состоялась «дискредитация… господствовавшей многие десятилетия моноидеологической системы» (с. 249), - так витиевато Л.И.Григорьева выражается об историческом банкротстве своей утопической и тоталитарной идеологии. Казалось бы, после крушения тоталитарной коммунистической идеологии все должно встать на свои места. Ан нет. Почему то оказалось так, что «закон декларировал равенство всех религий, что … не соответствовало ни их реальному весу в обществе, ни исторической традиции» (с. 249). И «… вопреки провозглашенному закону, но в соответствии с исторической традицией, на государственные деньги начали строиться православные храмы и освящаться государственные учреждения…» (с. 249-250).

Л.И.Григорьева раздосадована тем, что нарушается закон. Так зачем было принимать закон, оторванный от реалий социальной действительности? Ведь Л.И.Григорьева - материалист, у нее-то бытие уж точно должно определять сознание. Но нет, это только на словах у них так, а на деле у всех атеистов как раз все наоборот - их вымороченное сознание определяет их социальное поведение. Придуманные, оторванные от реальности утопии они насильно навязывают нормальному обществу.

Итак, приняли закон, не соответствующий реальному весу религиозных организаций в обществе, не соответствующий исторической традиции нашего общества. Как же оценивает это атеист-религиовед Л.И.Григорьева?

   «Таким образом, продолжающееся расхождение между теоретическими, в определенной степени идеальными законодательными принципами и исторической государственно-церковной российской традицией поставило нас перед сакраментальным вопросом, столь понятным для российского человека: «Так что же, будем жить по закону или по понятиям?» К сожалению, анализ исторической ситуации последних восьмидесяти с лишним лет показывает, что привычка жить по понятиям укоренена в нас очень глубоко» (с. 250).

Л.И.Григорьева желала бы, чтобы российский народ жил по правилам, придуманным для него лукавыми атеистами, ненавистниками христианства и русского народа, нарядившимися ныне «религиоведами». Как он должен был 80 лет жить по безумным утопиям Ленина и Маркса, тоже, в своем роде, - «религиоведов». О нашей национальной традиции духовной культуры, нормах отношений между людьми Л.И.Григорьева может говорить только на уголовном жаргоне. Национальная духовная культура русского народа для нее стоит в одном ряду с блатными «понятиями». Хотя, если быть точным, то скорее вера воинствующих атеистов гораздо ближе к уголовным понятиям, в которых нет места милосердию, справедливости, уважению прав человека. Недаром в истории России сложилась тесная, неразрывная связь революционеров и уголовников. Маргинальные в отношении нормального общества миры революционеров и уголовников всегда тесно и успешно взаимодействовали. Их роднит общая идейная сущность – вульгарный материализм, презрение к правам отдельной личности, духовной жизни человека и общества, высокой культуре. Народ и для революционеров, и для уголовников – быдло, которое можно не принимать во внимание, оскорблять, унижать. «Массы» для одних, и «лохи» для других. То же самое мы видим и в деструктивных сектах.

Л.И.Григорьева унижает, оскорбляет весь российский народ. И ради чего? Что же она предлагает?

«Какие же выводы из создавшегося клубка противоречий можно обозначить, рассматривая ситуацию в целом?

Подходя к анализу вопроса сугубо теоретически, можно увидеть только два возможных кардинальных решения проблемы, при которых может быть разведено существующее основное противоречие: приведение в сбалансированное состояние того, что определяется де-юре, с тем, что существует и требуется для нормального существования общества де-факто» (с. 250).

Так уродливо Л.И.Григорьева выражает простую мысль о приведении положений закона в соответствие с действительностью.

«Первым вариантом могло бы стать творческое развитие до логического завершения положений действующего закона. При этом потребовалось бы для начала полностью изменить содержание  п.2  14 статьи Конституции, определяющей равенство всех религий пред законом. Вместо этого здесь должно быть обозначено особое место российского православия и, в зависимости от авторитета и веса, положение остальных неправославных конфессий» (с. 250).

Л.И.Григорьева или лукавит, или выдает свою безграмотность в правовых вопросах. Юридическое равенство всех религий перед законом, записанное в Конституции, никак не препятствует различным отношениям государства с религиозными организациями в зависимости от их влияния в обществе, культурообразующей роли, численности последователей. Особое место российского православия отражать в Основном Законе государства надо будет только тогда, когда явное большинство общества выскажется за статус православия как государственной религии. Такое положение, действительно, существует во многих современных демократических государствах (Норвегия, Финляндия, Великобритания, Израиль и др.), где традиционные религии обладают, фактически или юридически, статусом государственной религии. Только в этом случае необходимо фиксировать этот статус в Конституции. В России таких социальных условий сегодня не сложилось, и потому Русская Православная Церковь не выражает претензии на статус государственной церкви, о чем неоднократно делались вполне определенные заявления от лица Московского Патриархата.  

И все же, даже если бы нужно было изменить положение Конституции, приводя его в соответствие с жизнью общества? В чем здесь трагедия? Для того и пишутся законы, чтобы регулировать реальные социальные отношения, а не придумывать их. Общество не стоит на месте. Изменяются социальные отношения, изменяются и законы. Закон для человека, а не человек для закона. Это максима не только для христиан, но и для всей системы правового регулирования жизни общества. И не только в странах христианской культуры. Это, можно сказать, самый всеобщий закон. Но так для нормальных людей, а не для воинствующих атеистов, чей разум вывихнут борьбой с религией.

«Но этот (единственно естественный и нормальный – прим. авт. отзыва) вариант решения проблемы все же не представляется нам оптимальным» (с. 251), - выносит свой вердикт Л.И.Григорьева.

Кому это, «нам»? Ответ ясен: маргинальной в отношении подавляющего большинства российского общества корпорации воинствующих атеистов, мало чего понимающих в праве, зато удерживающих контроль над центрами российского гуманитарного образования, ненавидящих национальную духовную культуру народов России. Они лежат «камнем преткновения» на пути освобождения России от наследия тоталитарного прошлого.

Чем же можно «обосновать» подобный очевидно алогичный, абсурдный вывод. Л.И.Григорьева «обосновывает» его ложью, пустопорожними рассуждениями и опять – клеветой на Русскую Православную Церковь, ее рядовых последователей и священноначалие.

«За многие годы советской власти религиозность, в целом, в том числе и православная вера, была в значительной степени подорвана (правильно сказать: «были подорваны», - пример дикой орфографии, постоянно встречающейся в книге; ненавистники русской духовной культуры не в ладу и с русским языком – прим. авт. отзыва) … Согласно последним социологическим исследованиям реально «воцерковленных» российских граждан насчитывается всего лишь около 8%» (с. 251).

Даже 8% - это более 10 миллионов россиян. Для Л.И.Григорьевой – «всего лишь». Даже если православных в России было бы действительно 8%, то и в этом случае высказывания Л.И.Григорьевой о религии и Церкви были бы недопустимы, и с научной, и с гражданской точек зрения. Последователей воинствующего атеизма сейчас численно меньше на порядки величины, однако они считают себя вправе диктовать свою волю обществу. Кроме того, именно они разделяют вину за репрессии и террор в отношении верующих всех религий, в результате чего религиозность в целом, в том числе и православная вера, была в значительной степени подорваны. А что касается цифр воцерковленных россиян (слово воцерковленные Л.И.Григорьева берет в кавычки, так брезгливо ее отношение к слишком уж православному для нее русскому слову), то и здесь «ученый» Л.И.Григорьева совершает подлог. Следовало бы говорить о людях, выражающих свою принадлежность или предпочтительное отношение к Русской Православной Церкви. А таких в России – уже примерно половина, и даже больше половины по последним социологическим исследованиям. Интересно, что аргументированная критика таких лукавых подсчетов, сводящих численность православных в современной России к 8-5-4-2 и т.д., вплоть до 0%, все чаще появляется даже в научной литературе. Уж слишком «шиты белыми нитками» лукавые подсчеты воинствующих атеистов. Например, в журнале «Социологические исследования» (№7, 2001) напечатаны две статьи по этому поводу. Редакция журнала поступила корректно и, вместе с тем, весьма эффектно. В разделе «Социология религии» сначала помещена статья доктора наук, подобного Л.И.Григорьевой, которая повторяет заезженные выводы атеистов о том, что в России, по существу, нет «настоящих» православных (вопрос о «настоящих» мусульманах или иудаистах волнует их гораздо меньше). Непосредственно за материалом «доктора атеистических наук» редакция поместила статью младшего научного сотрудника без ученой степени, которая не оставляет камня на камне от аргументации и этого «доктора», и иных религиоведов атеистического, русофобского профиля. Младший научный сотрудник доказательно демонстрирует, что эти люди просто не в состоянии писать на темы социологии религии в России, за которые они берутся. Они не знают религии, Церкви, не понимают элементарных вещей, без которых грамотная, объективная социология религии просто невозможна. Традиционная русская духовная культура настолько чужда и неприятна людям типа Л.И.Григорьевой, что ни о какой научности их сочинений не может быть и речи. Их «наука» – это просто идеологическая борьба с русской духовной культурой без всяких правил и приличий.

«Кроме того, наступательно-агрессивная позиция православия, которая проявляется уже сегодня в его постоянных достаточно жестких и безапелляционных высказываниях в адрес религиозных конкурентов (причем речь идет не только о новых религиях, но и о протестантах, и о католиках), у всех представителей демократических кругов вызывает серьезные опасения возможность усиления межконфессионального противостояния вплоть до религиозных конфликтов или возобновления широкой практики гонений на инакомыслящих» (с. 251).

Л.И.Григорьева, заявившая методологической основой своей «науки» марксистско-ленинскую философию, говорит от лица «демократических кругов». С какой это стати? Какое отношение с такой методологией она имеет к демократам?

Л.И.Григорьевой и ей подобным еще предстоит столкнуться с действительно наступательной позицией Церкви в отношении погромщиков нашей веры и культуры. Русская Православная Церковь еще, в значительной степени, занята восстановлением утраченного за годы атеистического террора. Молодые поколения верующих еще только вступают в активную жизнь и позицию Церкви в обществе в настоящее время представляют люди, пережившие десятилетия атеистического террора. Но вскоре новое поколение грамотных православных людей, воспитанное в атмосфере духовной свободы, придет им на смену. И тогда публично оскорблять веру, так клеветать на Церковь Л.И.Григорьевой и ей подобным действительно станет гораздо опаснее – и для научного «авторитета», и для кошелька – за клевету придется отвечать в суде.   

«Будучи одной из наиболее консервативных в мире, постоянно претендующей на государственную поддержку и право диктовать свою волю, Русская Православная Церковь, по нашему мнению, отнюдь не является той организацией, которая, добившись вновь привилегированного положения, сможет согласиться на подержание принципа свободы совести как основополагающего для современного прогрессивного цивилизованного государства» (с.251), - такое решение выносит Л.И.Григорьева от своей корпорации воинствующих атеистов.

Российское государство создано народом России, и только он, российский народ, имеет право через своих законных представителей определять, кому и какую поддержку необходимо оказывать в обществе. Эта элементарная, базовая норма демократического общественного устройства совершенно недоступна пониманию Л.И.Григорьевой и других воинствующих атеистов. Они привыкли, что государство должно служить их интересам, а не интересам общества. Они не воспринимают общепринятое понятие светскости государства, принятое во всем цивилизованном мире. Л.И.Григорьева дает оценочную характеристику Русской Православной Церкви как «одной из наиболее консервативных в мире» и не понимает, что тем самым нарушает закон в светском государстве. Что значит «консервативная»? В отношении чего консервативная? В отношении неприятия безумных и преступных социальных утопий сторонников идеологии марксизма-ленинизма и всех иных подобных утопий? Да, в этом отношении Церковь консервативна в неприятии экстремистского, по сути, безумия и террора.  

Такое оценочное, идеологическое отношение недопустимо для преподавателя государственного учебного заведения. Но что значит логика для воинствующего атеиста, каким является Л.И.Григорьева? Она вполне может на одной странице в качестве одной из основополагающих идей своей концепции записать требование идеологической «нейтральности светского государства по отношению к любым формам религиозных верований» (с. 258), а на другой странице, в качестве преподавателя государственного вуза и идеолога государственно-религиозных отношений высказывать свое недовольство «консервативностью» Церкви (с. 251), или без всяких комментариев цитировать выражение М.И.Одинцова о «государственной церковной политике» (с. 253).

О государственной церковной политике можно было говорить в синодальный период, а также в советский период полного контроля деятельности Церкви в нашем обществе (политики) со стороны государства. Но сегодня это те выражения, которые надо забывать. Они просто противоречат закону, нормам гражданского общества. В светском демократическом государстве, где органы государственной власти отделены от управленческих структур Церкви, не может быть никакой «государственной церковной политики».

И опять, все это – не случайные оговорки. Это глубинное непонимание людьми с тоталитарным сознанием принципа светскости государства. Они были бы готовы «рулить» церковной политикой, выкручивать Церкви руки в общественной жизни, если бы имели такую возможность. Но, не имея такой возможности в отношении Церкви, пытаются «рулить» деятельностью религиозных сект. Принцип светскости государства Л.И.Григорьева и подобные ей трактуют только в одном смысле – как норму, пресекающую, запрещающую влияние Церкви на государство и общество. В Русской Православной Церкви они видят своего главного конкурента в воздействии на духовную жизнь общества и политику нашего государства. Действительное, демократическое понимание принципа светскости государства для них недоступно в силу тоталитарного коммунистического мышления. Государство для Л.И.Григорьевой и ей подобных – это средство навязывания обществу своей разрушительной атеистической веры, инструмент духовного насилия над обществом. Только так они могут понимать государство, ведь еще их «учитель» говорил, что суть государства – это насилие.

Что же касается проблемы сохранения в России межконфессионального мира, то и в этом отношении помощь воинствующих атеистов не нужна ни российскому обществу, ни верующим всех религий. Прозелитизм официально осужден всеми традиционными конфессиями, поэтому случаи такого прозелитизма, допускаемые в России католиками или протестантами, должны получать соответствующую оценку и противодействие. В урегулировании подобных проблем могут оказать помощь ученые и чиновники с действительно государственным мышлением, а не религиоведы-русофобы.

Итак, действовать в сфере государственно-религиозных отношений по уму, по разуму, Л.И.Григорьева всем нам, россиянам, запрещает. Какая же альтернатива предлагается. Если не по уму, то как же?

«Вторым вариантом преодоления указанного противоречия является долгий и трудный путь постепенного превращения России в действительно светское деидеологизированное правовое демократическое государство, в котором ни одна, даже мощная и многочисленная традиционная церковь не могла бы претендовать роль куратора государства… судьи и прокурора…   Только светское, заведомо нейтральное, максимально объективное и в значительной мере дистанцированное от любых религиозных объединений государство, в котором только реальные факты могут служить основанием для вынесения ценностных суждений, смогло бы, на наш взгляд, решать те сложнейшие вопросы, которые поставила история перед всем современным миром» (с. 251-252).

Л.И.Григорьева отправляет нас в долгий и трудный путь. Может быть, лучше ей самой, вкупе со своими единоверцами, и отправиться в долгий и трудный путь подальше от государственных вузов и не гонять уже наше общество по новым коммунистическим беспутицам? Если наше государство должно, как убеждает Л.И.Григорьева, дистанцироваться от любых религиозных объединений, то для соблюдения объективности оно должно дистанцироваться и от атеистических объединений и от их пропагандистов, подобных самой Л.И.Григорьевой. Так что, это именно ей открывается «долгий путь».

Кстати, вспомним, что в других местах своей книги Л.И.Григорьева убеждала читателя в том, что традиционные религии слабеют, теряют сторонников. Что их уход на второй план религиозной жизни – дело скорого времени, и современной формой религиозности являются новые религии и секты. А здесь она говорит о мощных и многочисленных религиозных организациях, имея в виду, конечно, Русскую Православную Церковь.

«Разработанная автором данного исследования концепция построения системы взаимоотношений государства с новыми религиозными движениями, которая предлагается ниже, базируется на втором из рассмотренных вариантов возможного выравнивания и укрепления системы государственно-церковных отношений в современной России» (с. 252).

Что Л.И.Григорьева собирается выравнивать и укреплять? Наверно, выравнивать она хочет излишний, как считают воинствующие атеисты, «крен» современной государственной политики в области свободы вероисповедания, обеспечения свободной деятельности религиозных объединений в стране. Много воли дали этим распространителям «духовной сивухи». А укреплять она желала бы свою корпорацию профессиональных погромщиков, жестче встроить их в систему государственно-церковных отношений.

Известно, что в ряде европейских стран после крушения коммунистических режимов был введен своеобразный «запрет на профессии» для бывших деятелей компартий, особенно работников их идеологических структур. Очевидно, что человек, не просто воспитанный в атмосфере воинствующего атеистического мракобесия, в тоталитарном коммунистическом сознании, но и бывший годами, десятилетиями пропагандистом этих безумных идей, не может в одночасье перестроиться, «прозреть». Эти меры были вполне оправданы и принесли благо обществам этих стран, да и самим этим коммунистическим идеологам. Они, в ином случае продолжая свою деятельность в духовной сфере жизни общества, были бы вынуждены изворачиваться, лгать людям вокруг и лгать самим себе. Профессиональные атеисты получили возможность пересматривать свои взгляды на досуге. Наверно, и у нас следовало бы ввести лет на 20-30 запрет для бывших идеологов коммунистического режима на занятия деятельностью в сфере идеологии, образования, средств массовой информации и службы в органах государственной власти, занятых этими сферами общественной жизни. Тогда наше обществ могло бы скорее встать в ряды нормальных государств, в которых законы не расходятся с жизнью, и не тратить бумагу на печатание очередных безумных проектов недоперестроившихся коммунистов.

Но в нашем случае это не было сделано. Идеологическая верхушка бывшей КПСС сохранила свое влияние в системе образования, органах государственной власти, в СМИ и потому, как справедливо пишет Л.И.Григорьева, столь «сложным и мучительным оказался процесс формирования российской модели государственной церковной политики» (с. 253).

Опять обратим внимание на эту формулу: «государственная церковная политика» – совершенно абсурдную и не совместимую с принципом светскости государства. Следует говорить об отношениях государства и религиозных объединений (в отношении государства и Русской Православной Церкви – государственно-церковных), о политике государства в сфере отношений с религиозными объединениями. Грамотное использование юридической и научной терминологии, хотя бы из соображений маскировки своих истинных намерений, недоступно для воинствующего атеиста. Кого Бог хочет наказать, лишает разума…

Но, несмотря на это замечание, Л.И.Григорьева в этом, редком случае, права по существу. Действительно, процесс формирования российской модели государственно-церковных (шире - государственно-религиозных) отношений идет сложно и мучительно. Он оказался таким сложным и мучительным потому, что на него все еще оказывают определяющее воздействие такие «религиоведы», как Л.И.Григорьева. Ей следовало бы раскрыть свою мысль, уточнить, что мучительным этот процесс оказался для подавляющего большинства российского общества, которому не дают жить согласно и по закону, и по совести воинствующие атеисты, а для Л.И.Григорьевой и подобным ей воинствующим атеистам этот процесс, напротив, оказался весьма продуктивным. В этом процессе они продолжают успешно объедать государственный бюджет. И никаких мук при этом не испытывают. И чем дольше будет таким образом длиться «процесс формирования российской модели государственной церковной политики», тем больше бюджетных средств, ученых степеней и должностей они приобретут.

«Самой сложной проблемой, на наш взгляд, в данной сфере для государства является проблема предложения некоей практической альтернативы неорелигиозным объединениям, создание действенной легитимной системы компенсации насущных духовных, душевных, интеллектуальных, поисковых, адаптационных потребностей и запросов человека» (с. 254).

    Вместо религии, этой «духовной сивухи» – для «компенсации» рабоче-крестьянских «масс», революционный «демократ» Л.И.Григорьева предлагает придумать чего-нибудь этакое, предложить некую альтернативу духовной жизни. Так много лжи в этой одной цитате, что закавычивать приходится почти каждое слово. Циничной, безнравственной ложью и надругательством над человеческим достоинством является эта «легитимная система компенсации» Л.И.Григорьевой.

Судя по тому, что рецензируемая книга напечатана по решению редакционно-издательского совета Красноярского педагогического университета и под грифом этого вуза, автор, возможно, является преподавателем Красноярского педагогического университета. Тираж книги обозначен в 500 экз. Это позволяет надеяться, что данный антирелигиозный и, фактически, подрывной в отношении нашего общества и государства опус объемом в 408 страниц останется лежать на пыльной полке монографий, которые «лепятся» под защиту докторских диссертаций. Но, с другой стороны, свои антигражданские, асоциальные, а с учетом того, что с православием себя отождествляют от 50 до 80% русских - и русофобские взгляды, Л.И.Григорьева может нести, и наверняка несет будущим педагогам. Ее призывы социально адаптировать деструктивные секты провокационны, а практическая деятельность в этом направлении в Красноярском крае - асоциальна. Между тем, ситуация с «разводом» русского народа по сектам в угоду творцам нового мирового порядка особенно тяжела именно в регионах Сибири и Дальнего Востока, из которых целенаправленно выветривается «русский дух». Похоже, Л.И.Григорьева работает именно на эту задачу.

Ослабить наш народ, не дать ему восстановить духовное единство как основу и залог политического единства, которое только и может сохранить мир в России, обеспечить целостность нашей страны, не допустить ее дезинтеграции и иностранной оккупации – вот цель, на которую направлена деятельность «религиоведов» типа Л.И.Григорьевой. В связи с этим ее книга «Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений» является провокационной, антигосударственной и преступной в отношении подавляющего большинства российского общества, граждан нашего государства. Содержащиеся в ней предложения направлены на подрыв конструктивного взаимодействия Российского государства с традиционными религиями народов России, на то, чтобы наше государство усвоило новую форму аморального и асоциального утопизма, подобного коммунистической идеологии и близкой вероучениям деструктивных религиозных движений и сект (Церковь Последнего Завета Виссариона, Агни-Йога, Свидетели Иеговы, Церковь Объединения, Брахма Кумарис и т.п.). Таким образом, книга Л.И.Григорьевой «Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений», изданная КГПУ, - это не научная работа, а теоретическое обоснование культурного и духовного геноцида русского народа. В этом отношении, органы государственной власти Красноярского края обязаны еще раз внимательно проанализировать деятельность Л.И.Григорьевой по насаждению в крае деструктивной религиозной секты. Администрация Красноярского государственного педагогического университета также обязана дать оценку содержанию и идейной направленности данной книги. То, что книга издана КГПУ с титулом не только этого вуза, но и Министерства образования России, по нашему мнению, наносит серьезный моральный ущерб этим уважаемым организациям как допустившим под видом научной публикации пропаганду деятельности в России деструктивных сект, несущих в наше общество экстремистские, аморальные и асоциальные представления и взгляды, постоянно нарушающих гражданские права россиян, подрывающих Российскую государственность.  

17 декабря 2001 г.

Профессор Российской академии государственной службы

при Президенте Российской Федерации,

доктор юридических наук

Кузнецов М.Н.