Кузнецов М.Н., Понкин И.В. Бесчестная дискуссия о религиозном образовании в светской школе: ложь, подмены, агрессивная ксенофобия. Правовой анализ. – М.: Издательство Учебно-научного центра довузовского образования, 2005.

 

 

1.3.5. Луховицкий Всеволод Владимирович

 

В.В. Луховицкий – руководитель межрегиональной общественной организации «Учителя за свободу убеждений»[1], председатель Совета Молодежного центра прав человека, учитель школы-интерната «Интеллектуал» Департамента образования города Москвы (район Фили-Давыдково)[2], заместитель директора АНО «Научно-методический центр «Гуманист».

Учитывая, что основным трудом В.В. Луховицкого по обсуждаемой тематике является его статья «Религиозное образование в светской школе»[3], то на основе ее изучения и выстроим анализ содержания пропагандистской деятельности В.В. Луховицкого, разумеется, обратившись и к иным его публикациям.

Как и все прочие либертаристы, В.В. Луховицкий не может удержаться от высокопарных лозунгов, с одного из которых и имеет смысл начать изучение содержания его пропагандистских материалов: «Начинать разговор о религиозном образовании в государственной и муниципальной школе, по-моему, следует с очень важной мысли, которая, к сожалению, почему-то остается не услышанной (или не понятой) широкой публикой. Защитники принципа светского характера государственной и муниципальной общеобразовательной школы вовсе не являются противниками РПЦ вообще и религиозного образования в частности»[4]. Напротив, именно противниками Русской Православной Церкви В.В. Луховицкий и его коллеги по нескольким организациям («инициативная группа “Учителя против милитаризации и клерикализации школы”» и др.) как раз и являются, и это будет показано ниже. Акцентируем: не оппонентами, а именно идеологическими противниками. И здесь инвертированная проговорка В.В. Луховицкого весьма характерна.

Совершенно необоснованным и ложным является отождествление В.В. Луховицким себя с защитником светского государства и светского характера образования, тем более, как это будет показано, он весьма мало что понимает в вопросах светскости, трактуя ее ложно. Нет никаких оснований для отнесения В.В. Луховицкого к защитникам светскости. Это не более чем фиктивное самоотождествление с целью навязать подмену: он – В.В. Луховицкий – является сторонником светского государства и светского характера образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях (как можно предположить, имеется в виду – в отличие от тех, кто не разделяет его точку зрения), а потому пропагандируемая им идеология является совершенно светской. Но это не так, что так же будет показано ниже.

К слову, на наш взгляд, столь же малообоснованно самопозиционирование В.В. Луховицким себя в качестве правозащитника[5]. Какое право он защищает? Чьи права он защитил или защищает? Он выступает в судах в защиту прав граждан, обращается в государственные органы в поддержку граждан, ведет приемы граждан, чьи права и законные интересы оказались нарушены? Или же все-таки В.В. Луховицкий больше занимается политико-идеологической деятельностью, прикрываемой квазиправозащитной фразеологией? В последнее десятилетие практически все активные ненавистники христианства и русской идентичности, позволяющие себе издеваться над религиозными чувствами верующих христиан, самопоименовали себя правозащитниками, подрывая тем самым высокий смысл этого слова. Если В.В. Луховицкий и занимался единичными конкретными делами, его политико-идеологическая деятельность по навязыванию собственной идеологии явно выглядит доминирующей.

В своих публикациях и заявлениях В.В. Луховицкий всячески стремится осуществить подмену понятия преподавания образовательными учреждениями знаний о религиозной культуре на понятие обучения религии самими религиозными организациями, загнать возможность знакомства учащихся светских школ в рамки просто обучения религии в помещениях образовательных учреждений: «Прежде всего, имеется хорошая законодательная база. В законах “Об образовании”, “О свободе совести”, в приказе Министерства образования от 1 июля 2003 г. четко прописаны возможные действия верующих, желающих обучать детей основам их вероучения… Как видим, никто не возражает ни против воскресных (негосударственных!) православных школ, ни против факультативных занятий во внеурочное время»[6].

Да, действительно, пункт 4 статьи 5 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» устанавливает, что «по просьбе родителей или лиц, их заменяющих, с согласия детей, обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, администрация указанных учреждений по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления предоставляет религиозной организации возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы». Приказ Министерства образования Российской Федерации от 1.07.2003 № 2833 «О предоставлении государственными и муниципальными образовательными учреждениями религиозным организациям возможности обучать детей религии вне рамок образовательных программ», по существу, продублировал указанную норму Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Вместе с тем, пункт 1 статьи 5 указанного Федерального закона устанавливает: «Каждый имеет право на получение религиозного образования по своему выбору индивидуально или совместно с другими».

При этом обучение религии, как следует из указанного Федерального закона, является одной из форм религиозного образования, то есть понятие «религиозное образование» шире по объему понятия «обучение религии»,

Когда обсуждаются вопросы преподавания знаний о религиозной культуре, реализуемого не религиозными организациями, а самими образовательными учреждениями, совершенно безосновательны отсылки к пункту 4 статьи 5 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», поскольку содержание образования в общеобразовательных учреждениях не является предметом регулирования указанного Федерального закона.

Кроме того, это – две совершенно различные формы, смешение которых совершенно безосновательно и ошибочно.

Обучение религии – несветская форма религиозного образования, осуществление религиозной организацией или под ее управлением или контролем, а также катехизации и воцерковления либо аналогичных форм в нехристианских религиозных объединениях, направленных на привлечение обучаемого в религиозное объединение. Другой несветской формой религиозного образования является профессиональная подготовка служителей религиозного культа.

Главное отличие обучения религии от других форм преподавания знаний, касающихся религий и религиозных объединений, состоит в том, что обучение религии обязательно предполагает и включает в себя обучение религиозной практике и саму религиозную практику – отправление религиозного культа, совершение богослужений и иных религиозных обрядов и церемоний. Именно этим, а также направленностью на привлечение обучаемых в религиозное объединение и обусловлены несветский характер этой формы преподавания знаний, касающихся религий и религиозных объединений, и обязательность соблюдения принципа добровольности как основы ее осуществления.

Обучение религии осуществляется в религиозных объединениях, в организациях и учреждениях внутренней системы образования религиозной организации, то есть в тех образовательных учреждениях и организациях, которые учреждены соответствующими религиозными организациями или входящими в их состав другими религиозными организациями (индивидуально либо совместно с другими учредителями) либо признаны[7] ими, а также в семье.

Обучение религии («Закон Божий») и преподавание знаний о религиозной культуре (курс «Православная культура», «Культура ислама, «Культура иудаизма» и т.д.) – это совершенно разные формы, различающиеся по направленности, содержанию, методам преподавания и по правовым основаниям преподавания. Учебный предмет «Закон Божий» является обучением религии, предполагающим и включающим в себя обучение религиозной практике и саму религиозную практику – отправление религиозного культа, совершение богослужений и иных религиозных обрядов и церемоний, то есть это – несветский учебный предмет. Тогда как учебный предмет «Православная культура» – это светский культурологический учебный предмет, связанный не только с преподаванием знаний об основах православной христианской религии, но и представляющий более широкий комплекс знаний о культуре.

Следует отметить, что указанная норма пункта 4 статьи 5 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» сегодня достаточно редко применяется. Где были условия для организации таких занятий по обучению религии, где имелась возможность детям приходить на занятия во второй половине дня, там такое обучение было реализовано. Однако существует большая проблема перегрузки учащихся, им просто некогда заниматься во второй половине дня и специально приходить для этого в школу во второй раз за день, особенно в городах.

В.В. Луховицкий стремится навязать точку зрения о том, что никаких дополнительных курсов не требуется, независимо от социальных запросов, поскольку, по В.В. Луховицкому, все необходимую информацию учащиеся и так получают: «Один из самых популярных тезисов защитников специальных религиозных курсов – как же дети поймут мировую культуру без знания христианских сюжетов? – пример либо невежества, либо прямого обмана людей, не знающих современные школьные программы, где как раз пересказу важнейших сюжетов достаточно отведено места. Даже в Советском Союзе в курсе мировой и отечественной истории детям давался минимум информации о мировых религиях. Начиная же с 1988 г. подготовлена и издана масса популярных книг для школьников, успешно используемых учителями на самых разных уроках»[8].

Словом «невежество» как раз можно охарактеризовать уровень понимания самого В.В. Луховицкого в обсуждаемой проблематике, как с правовой точки зрения, так и с содержательной. На занятиях в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях используются учебные пособия, а не популярные книги для школьников. В Советском Союзе никакого минимума информации о мировых религиях в школах не давался. Не нужно откровенно пытаться ввести в заблуждение. Мы – не западная аудитория, мы (большинство населения России) учились в советских школах. Поэтому непонятно, кого хочет обмануть В.В. Луховицкий и каким образом. Хотя, возможно, минимально приемлемый для современных школьников уровень знаний о мировых религиях, по В.В. Луховицкому, и есть те обрывочные сведения, которые идеологизированно подавались с воинствующе атеистической точки зрения в СССР.

Так же не ясно, на чем основаны заверения В.В. Луховицкого в том, что «сейчас на уроках литературы специально о Библии и Евангелии говорится в начальной школе, в 5 и 6 классах и в старших классах – постоянно, при изучении творчества большинства русских писателей»[9].

Ничего этого в действительности нет. А отдельные попытки некоторых учителей по собственной инициативе знакомить детей с Библией как культурным наследием человечества являются лишь исключением из общего правила. Заметим также, что такие попытки обычно заканчиваются истеричной обструкцией со стороны очередных ненавистников христианства, столь же безосновательно, как и В.В. Луховицкий, поименовавших себя «защитниками светскости» с тем, чтобы сокрыть истинные мотивы своих действий – ненависть и нетерпимость к христианству.

В.В. Луховицкий же продолжает попытки ввести читателя в заблуждение: «На уроках мировой художественной культуры учителя рассказывают детям о том огромном влиянии, которое оказало христианство на европейское искусство. Более того, в старших классах нередки случаи, когда верующие учителя фактически заменяют историю мировой художественной культуры историей православной живописи и архитектуры»[10].

Налицо подмена вопросов обоснованности и правомерности преподавания православной культуры в светской школе – на обсуждение частных случаев отступления учителей от учебных программ в своем стремлении донести до учащихся хотя бы что-то из мировой христианской культуры. То есть, по существу, полностью отвергая подход к решению проблемы, заявленный Министерством образования в 2002–2003 гг., В.В. Луховицкий заявляет: довольствуйтесь тем, что вам снисходительно разрешают нарушать установленный порядок и тайком доводить до учащихся краткие сведения о православной культуре, если уж вам так неймется. Несомненно, такой подход В.В. Луховицкого совершенно нельзя назвать ни правовым, ни здравым.

Какое отношение имеют «нередкие случаи» (насколько они нередкие? И где они случаются?) замены истории мировой художественной культуры историей православной живописи и архитектуры к религиозному образованию?

Но В.В. Луховицкий продолжает упорствовать, еще более запутывая читателя: «Казалось бы, условия для развития религиозного образования идеальные. Но по каким-то причинам такое положение не устраивает как федеральных и региональных чиновников от образования, так и руководство МП РПЦ»[11].

По всей видимости, В.В. Луховицкий относит к религиозному образованию все, что содержит хотя бы одно из слов: «религия», «христианство» или «церковь»? Не назвав ни одного условия развития той формы религиозного образования, в каковой и предлагалось осуществлять реализацию курса «Православная культура» (религиозно-культурологическое по содержанию и светское по форме реализации), В.В. Луховицкий заявляет, что эти «условия идеальные». Какие условия? Единичные случаи нарушения учебной программы по непрофильным предметам? Сегодня даже для преподавания хотя бы самых кратких сведений о православном христианстве в рамках существующих гуманитарных курсов нет нормальных условий, поскольку содержание Федерального компонента государственного стандарта общего образования, утвержденного Приказом Министерства образования Российской Федерации от 5.03.2004 № 1089[12], не позволяет этого.

Поэтому именно В.В. Луховицкий и пытается ввести в заблуждение, а не обвиненные им в этом «защитники специальных религиозных курсов». Кстати, не понятно, что обозначает это понятие. Заявляя себя умудренным авторитетом в области образования, В.В. Луховицкий постоянно использует странную терминологию, совершенно не свойственную для этой области.

Не имея никакой правовой или фактической аргументации по существу обсуждаемой проблемы, В.В. Луховицкий вынужден лгать: «Чего хотят сторонники внедрения религиозного воспитания в государственную и муниципальную школу? Прежде всего, именно массовости, поголовного охвата, независимо от взглядов детей и их родителей. Рассуждая о свободе вероисповедания, они хотят нарушить свободу совести тысяч школьников, навязывая им религиозное мировоззрение»[13].

В приведенной цитате из статьи В.В. Луховицкого – буквально нагромождение лжи. Во-первых, применительно к преподаванию православной культуры в светской школе речь не идет о религиозном воспитании, речь идет о возможности получения на основе добровольности выбора учащимися с согласия их родителей образовательных услуг от школы в виде преподавания знаний о православной культуре, безо всякого погружения в религию, вовлечения в религиозное объединение и проведения религиозных обрядов. Далее, откровенной ложью является утверждение о том, что Министерством образования Российской Федерации своими инициативами 2002–2003 гг. стремилось ввести общеобязательный курс для «поголовного охвата» всей школьной аудитории без учета мнения школьников и их родителей. В действительности, Министерство образования неоднократно заявляло, что если такой курс и может вводиться в качестве предмета по выбору или факультатива, то исключительно на основе добровольности выбора. Что касается руководства Русской Православной Церкви, то таковое так же неоднократно заявляло, что ни в коем случае недопустимо навязывать православную культуру, что должна строго соблюдаться свобода выбора. Если Русская Православная Церковь в рамках Межрелигиозного совета России давно уже выработала общую позицию (по крайней мере, в общих чертах, своего рода договор об отсутствии взаимного прозелитизма) с мусульманами, иудаистами и буддистами, если периодически проводятся консультации и прочие различного рода контакты Русской Православной Церкви с российскими протестантами и католиками, то о каких планах «поголовного охвата» можно говорить?

В.В. Луховицкий не понимает, что своими действиями – ложными запугиваниями и нагнетанием обстановки – он возбуждает межрелигиозную вражду, стремясь вызвать неоправданные протесты граждан, не относящих себя к православию, которые начитавшись ложных запугиваний В.В. Луховицкого и поверив ему, действительно, могут быть возмущены мнимыми попытками нарушения их прав.

Инициативу Министерства образования 2002 года по обеспечению возможности преподавания религиозной культуры в светской школе на основе добровольности выбора поддержали крупнейшие централизованные религиозные организации России – протестантские (Российский объединенный союз христиан веры евангельской), мусульманские (Центральное духовное управление мусульман России, Координационный центр мусульман Северного Кавказа), иудаистские (Конгресс еврейских религиозных объединений и организаций в России). В таком случае о нарушении чьих прав говорит здесь В.В. Луховицкий?

Очевидно, крайнее неудовлетворение у В.В. Луховицкого вызывает тот факт, что православие стремятся преподавать русским детям, которых, как можно предположить, В.В. Луховицкий воспринимает в качестве собственной аудитории для навязывания своей идеологии, которую он поименовал светской и безусловно позитивной. А потому все должны быть обязаны ее изучать.

Еще одно запугивание В.В. Луховицкого: «Если бы не последовательная позиция правозащитников и не пассивное сопротивление большей части учителей, сейчас все школьники изучали бы признаки “ересей”, “сект” и отвечали бы на вопрос: «Почему иудеи распяли Христа?»[14]. Почему в Германии признаки социально опасных сект, ведущих противоправную деятельность, в школах изучать можно, а в России – нельзя. Не потому ли, что вдумчивые учащиеся начнут примерять эти признаки к объединениям сторонников В.В. Луховицкого?

Что касается весьма сложной дискуссии о том, может ли учебное пособие касаться темы распятия Христа иудеями (подавляющее большинство учеников Христа тогда были иудеями), то это отдельный вопрос, требующий предметного диалога между иудаистскими организациями и Русской Православной Церкви, но, во всяком случае, без участия В.В. Луховицкого, Л.А. Пономарева, Е.В. Ихлова, паразитирующих на этой теме в своих узкокорыстных идеологических интересах. Даже более того, это – глобальный вопрос отношений между христианством в целом и иудаизмом.

В.В. Луховицкий продолжает нагнетание ситуации, заявляя, что именно для нарушения «свободы совести тысяч школьников» «в 1999 г. был заключен договор “О сотрудничестве Министерства образования Российской Федерации и Московской патриархии Русской Православной Церкви” и создан Координационный комитет по взаимодействию министерства с МП РПЦ, создаются кафедры православного воспитания в педагогических вузах, курсы на базе институтов повышения квалификации работников образования, об этом же идет речь на ежегодных Рождественских чтениях. К сожалению, некоторые эксперты считают, что договор носит чисто декларативный характер, и не придают ему должного значения. Между тем большая часть того, о чем договорились министерство и МП, уже реализовано либо на федеральном уровне, либо во многих регионах»[15].

Подобные оценки указанного договора являются совершенно бездоказательными. В соответствии с Конституцией Российской Федерации и Гражданским кодексом Российской Федерации, государство вольно в выборе, с кем заключать договоры. Государство (в лице его главы или конкретного органа) вполне вправе заключить договор и с одной из религиозных организаций (или несколько таких договоров с разными религиозными организациями, или один договор с несколькими религиозными организациями одновременно). Ни один из цитируемых В.В. Луховицким в своей статье пунктов этого договора не направлен на то, чтобы «нарушить свободу совести тысяч школьников, навязывая им религиозное мировоззрение», или создание для этого условий. Если указанный договор вызывает личное неприязненное отношение В.В. Луховицкого, то это не имеет никакого значения. Это общая манера либертаристов – огульно обвинять в чем-то, выносить приговор, никак не аргументируя своих жестких оценок.

Ложью является и утверждение В.В Луховицкого о том, что большая часть того, о чем договорились Министерство образования и Русская Православная Церковь, уже реализовано либо на федеральном уровне, либо во многих регионах. Практически ничего, за исключением немногочисленных совместных мероприятий, в основном конференций, да работы Координационного совета, реализовано не было. Даже вызвавшее у либертаристов такую ярость письмо Министерства образования Российской Федерации органам управления образованием субъектов Российской Федерации от 22.10.2002
№ 14-52-876ин/16 было всего лишь информационным, но никак не нормативным документом.

В.В. Луховицкий вводит в заблуждение, когда говорит: «Достаточно посмотреть список участников ежегодных Рождественских или Глинских чтений, чтобы убедиться: госслужащих там больше, чем представителей РПЦ, хотя сами мероприятия подаются как внутрицерковные»[16].

Если посмотреть списки участников Рождественских чтений за любой год, то госслужащих в них будет многократно меньше, чем лиц, госслужащими не являющихся. А если посмотреть реальный расклад, то в действительности окажется, что пришедших (а не просто записанных) госслужащих будет всего 1-2 на сотню участников. Этот факт печален для организаторов Чтений, но опровергает утверждения В.В. Луховицкого.

Отсутствие аргументов по существу проблемы вынуждает В.В. Луховицкого придираться к каким-то совершенно несущественным мелочам, в частности к тому, что в пунктах 4.1 и 4.2 указанного договора между Русской Православной Церковью и Министерством образования Российской Федерации закреплено, что стороны обязуются представлять друг другу всю информацию, необходимую для реализации договора, при этом стороны обязуются соблюдать конфиденциальность в отношении полученной от другой стороны информации. В.В Луховицкий с возмущением пишет: «Особенно интересен последний пункт. Получается, что орган государственной власти обязуется предоставлять негосударственной (общественной) организации “всю информацию” и соблюдать конфиденциальность в отношении полученной информации! Перед кем несет ответственность министр образования: перед патриархом или все-таки перед премьер-министром?»[17]

Совершенно не понятно, в чем суть уничижительной критики и возмущения. Это вполне обычный пункт для любых договоров между юридическими лицами: стороны договариваются предоставлять всю необходимую для реализации заключенного договора информацию, при этом соблюдать ее конфиденциальность. Речь в указанном договоре не шла о том, что Министерство образования обязывалось бы предоставлять вообще всю информацию, включая всю внутреннюю служебную информацию. Речь шла о двухстороннем предоставлении информации, «необходимой для реализации договора». «Вся информация» вообще – это выдумка В.В. Луховицкого.

Патетическая сентенция В.В. Луховицкого насчет того, перед кем несет ответственность министр образования: перед патриархом или все-таки перед премьер-министром, абсурдна и не имеет никакого отношения к указанным положениям договора.

Если В.В. Луховицкий не в состоянии понять смысл положений договора, то и браться за его толкование не следует.

Приведенную цитату из труда В.В. Луховицкого нельзя трактовать и как некое опасение общества в том, что будет вестись некая латентная, сокрытая от общества деятельность, поскольку о конфиденциальности говорится применительно к предоставляемой информации. Эта информация по обоюдному согласию сторон вполне могла предоставляться и предоставлялась. Кроме того, в договоре не шла речь о том, что будет конфиденциально сотрудничество, то есть совместная деятельность по реализации положений договора.

Называть Русскую Православную Церковь общественной организаций – невежество. Это – религиозная, а не общественная организация, разница является существенной, поскольку это – две различные организационно-правовые формы.

Чуть ниже В.В. Луховицкий называет Координационный совет по взаимодействию Министерства образования Российской Федерации и Московской Патриархии Русской Православной Церкви «странной с правовой точки зрения организацией»[18]. Мало что смыслящий в праве, как было показано выше и будет показано далее, В.В. Луховицкий начинает давать невразумительные оценки, называя их правовыми. Для этого нет никаких оснований. Равно как нет никаких оснований считать указанный координационный совет «странным» с юридической точки зрения. Практика государственно-общественных советов и советов, учрежденных государством и религиозными организациями, достаточно широко распространена как в России, так и за рубежом. Странно выглядят попытки В.В. Луховицкого выдать свое ошибочное идеологизированное субъективное мнение за характеристику с точки зрения права.

Еще одним примером введения В.В. Луховицким в заблуждение читателей является его стремление навязать точку зрения, что якобы введение грифа «рекомендовано Координационным советом по взаимодействию Министерства образования России и Московской Патриархии Русской Православной Церкви» нужно «для того, чтобы ввести в заблуждение учителей и школьную администрацию. Дело в том, что словом “рекомендовано”, как правило, начинается рекомендация Федерального экспертного совета Министерства образования, так называемый гриф. Получилось, что и министерство не при чем (оно официально даже не принимало учебник А. Бородиной на экспертизу), и поддержка данного курса обозначена»[19].

Эти придирки В.В. Луховицкого уже просто абсурдны. Если пункт 18 статьи 28 и подпункт 23 пункта 2 статьи 32 Закона РФ «Об образовании» устанавливают необходимость использования учебников из утвержденных федеральных перечней учебников, рекомендованных (допущенных) Министерством образования к использованию в образовательном процессе, то речь идет именно о грифе самого Министерства образования, а не каких бы то ни было прочих организаций. Указанный Координационный совет ставил гриф «рекомендовано Координационным советом по взаимодействию Министерства образования России и Московской Патриархии Русской Православной Церкви». Как можно спутать два разных грифа – государственный и, по сути, общественный? Если бы некие предприимчивые дельцы неправомерно ставили на учебных пособиях гриф Министерства образования, подразумевая гриф Координационного совета, тогда претензии были бы обоснованны. А в данном случае это – очередная попытка В.В. Луховицкого манипулировать читателем с помощью подмен.

Очередной ложью является следующее утверждение В.В. Луховицкого: «Когда же начались суды по иску “Движения за права человека”, Министерство образования сделало в декабре 2002 г. официальное заявление, открестившись от “некорректных” высказываний министра»[20]. Прежде всего, следует отметить, что нападки (позднее полностью проигранные) движения «За права человека» на учебное пособие А.В. Бородиной были вызваны ксенофобской ненавистью и нетерпимостью активистов этого движения Е.В. Ихлова и Л.А. Пономарева, в чем их сразу же жестко обличили российские мусульмане и протестанты, потребовавшие от Генеральной прокуратуры привлечь самих Е.В. Ихлова и Л.А. Пономарева к уголовной ответственности за возбуждение религиозной вражды[21].
С аналогичными требованиями выступили многие общественные объединения. В любом случае, декабрьский 2002 г. пресс-релиз Министерства образования не был никак связан с развернувшейся в СМИ клеветнической кампанией Е.В. Ихлова и Л.А. Пономарева.

Кроме того, указанным пресс-релизом министерство не «открещивалось от некорректных высказываний министра». Этого не было, и В.В. Луховицкий здесь просто лжет. Достаточно взглянуть на текст письма Министерства образования Российской Федерации органам управления образованием субъектов Российской Федерации от 22.10.2002 № 14-52-876ин/16, состоящего из 2 абзацев текста чисто информационной направленности.

Процитируем:

«Министерство образования доводит до Вашего сведения Примерное содержание образования по учебному предмету “Православная культура” (см. Приложение на 31 с.; текст размещен на сайте Минобразования России по адресу:  http:/www.informika.ru).

Указанный материал предназначен для оказания методической помощи работникам органов управления образованием, руководителям образовательных учреждений, методических центров, разработчикам учебно-методического обеспечения учебных курсов, преподаваемых в рамках регионального (национально-регионального) компонента образования и компонента образовательного учреждения.»

Что именно из этого текста можно обозначить как «некорректные высказывания министра»? Министр информирует, что существует некая программа, прошедшая общественное обсуждение. Точно так же, как министерство рассылает подобного рода информационные письма, информируя, что будет проводиться такая-то конференция или что вышел такой-то новый журнал.

 Как вообще В.В. Луховицкий представляет себе процедуру «открещивания министерства образования» от информационного письма? Такая процедура известна, очевидно, лишь только ему самому.

Ниже В.В. Луховицкий продолжает: «Самое интересное то, что на этот официальный документ, фактически отменяющий “рекомендации” министра, непосредственные исполнители – чиновники в регионах, школьная администрация, учителя – обратили гораздо меньше внимания»[22].

Как может пресс-релиз Министерства образования, подготовленный министерской пресс-службой, «фактически отменить» акт министра образования, и как вообще можно «отменить» информационное письмо, опять же известно исключительно только В.В. Луховицкому. С юридической точки зрения, это – абсурд.

Приведем еще яркий пример подмены, использованной В.В. Луховицким с целью манипулирования общественным мнением: «Насколько добровольно дети посещают уроки “Основ православной культуры”, судить трудно. Случаи активных протестов со стороны родителей или учеников нам неизвестны, но это не значит, что дети с радостью изучают новый предмет, – они просто не знают о том, что имеют право его не посещать. Ведь существует масса способов сделать факультативный курс посещаемым всеми учащимися: от прямых угроз до использования расписания уроков. Достаточно поставить “факультатив” 3-м или 4-м уроком, как это делают в Калининграде и Воронеже – и все вынуждены будут на него ходить: деваться-то в школе некуда, а за жизнь и здоровье детей все равно отвечает учитель, так что он не может выпустить детей из школы»[23].

Но если В.В. Луховицкий сам признается, что ему «трудно судить о добровольности посещения» учащимися занятий по православной культуре, то есть что он не владеет фактами недобровольности посещения таких занятий, то на каком основании он смеет делать выводы о наличии такой недобровольности, о наличии нарушений принципа добровольности выбора при реализации курса «Православная культура»? Всякие домыслы В.В. Луховицкого относительно способов заставить учащихся посещать те или иные занятия выглядят совершенно неубедительно, поскольку абстрактно можно выдумать сотни всяких способов. В любом случае, гипотетические предположения В.В. Луховицкого о том, как можно было бы нарушить права и законные интересы учащихся и их родителей, не могут восприниматься как доказательства наличия таких нарушений на практике. В.В. Луховицкий не приводит  в своем материале ни одного такого факта. Что касается опасений, то предупреждать нарушения принципа добровольности при реализации преподавания религиозной культуры в школе нужно не посредством полного ее запрещения и, тем самым, дискриминации учащихся по признаку отношения к религии, а посредством установления более четкого и детального порядка реализации такого преподавания и контроля за этим. Контроля как органов управления образованием, так и общественности.

В процитированном фрагменте сентенция В.В. Луховицкого о том, что несмотря на отсутствие у него конкретных фактов нарушения прав и законных интересов учащихся введением курсов «Православная культура», «это не значит, что дети с радостью изучают новый предмет», уже просто поразительна. Если учащиеся добровольно совершают свой выбор в пользу посещения занятий по реализованному на основе добровольности выбора курсу «Православная культура», то рассуждения о том, с радостью учащиеся посещают эти занятия или без радости, совершенно неуместны и абсурдны. Что значит «с радостью»? Занятия по предмету «труд» или по предмету «ботаника» все дети посещают с радостью или без радости? Или, может, есть какие-то еще промежуточные градации на «шкале радости»? Полное отсутствие внятных и разумных аргументов по существу обсуждаемой проблемы вновь толкает В.В. Луховицкого на странные рассуждения.

Столь же «обоснованно» в процитированном фрагменте утверждение В.В. Луховицкого о том, что учащиеся «просто не знают о том, что имеют право его не посещать». Попытка В.В. Луховицкого выставить учащихся и их родителей полными глупцами, не понимающими, что могут отказаться от курса, реализуемого на основе добровольности выбора, и это притом что руководство школы обязано об этом проинформировать, выглядит не просто неубедительной, но откровенно натянутой.

Не приведя никакой внятной и обоснованной аргументации, зато во множестве использовав подмены и откровенно ложные утверждения, В.В. Луховицкий, тем не менее, делает следующий вывод: «Но вся эта скандальная история – всего лишь небольшой эпизод, хотя в нем и проявились многие черты, характерные для всего движения за православное воспитание»[24].

Какая «скандальная история»? В.В. Луховицкий называет «скандальной историей» стремление Министерства образования вполне в духе демократических традиций европейских стран установить конструктивные отношения сотрудничества с крупнейшей российской централизованной религиозной организацией, к которой выражает принадлежность или предпочтительное отношение большинство граждан Российской Федерации, стремление Министерства образования предоставить возможность преподавания в светской школе на основе добровольности выбора в соответствии с российским законодательством религиозной культуры («Православная культура», «Культура ислама», «Культура иудаизма» и т.д.). Это совершенно четко характеризует нетерпимость В.В. Луховицкого к религии вообще и православному христианству в частности.

В качестве, видимо, особого криминала В.В. Луховицкий указывает такое стремление сторонников православной культуры: «… сторонники всеобщего внедрения православного образования хотят государственной поддержки религиозных образовательных программ»[25].

А в чем, собственно, проблема? Такая практика широко распространена во многих европейских странах. Настаивание В.В. Луховицкого на недопустимости такой поддержки – не более чем его частное субъективное мнение, основанное на его личных идеологических пристрастиях и корреспондирующих им антипатиям к конкретным религиозным организациям.

Нетерпимость и крайний негативизм к православным священнослужителям постоянно просматривается в работах В.В. Луховицкого: «Если же переквалификацией учителей займутся священники…, то результат будет плачевным. Могут ли далекие от педагогики люди дать учителям нечто важное для работы с детьми – большой вопрос»[26].

А если священник имеет необходимое образование, подтвержденное соответствующим государственным дипломом, и необходимую квалификацию, почему результаты его работы априорно могут быть оценены как «плачевные»? Нет никаких оснований считать обоснованной эту субъективную точку зрения В.В. Луховицкого. Как и многие другие либертаристы, В.В. Луховицкий здесь, по существу, требует введения запрета на профессии (то есть дискриминации) по религиозному признаку. Что еще раз подтверждает ложность его самоименования себя правозащитником.

Эти крайний негативизм и нетерпимость В.В. Луховицкого в отношении к православному христианству подтверждается и другими его выступлениями. Так, он заявил в эфире радио «Свобода»: «Я сужу по тому, что сейчас расплодились особенно в связи с программой патриотического воспитания всевозможные военно-патриотические и даже православно-патриотические, военно-православные клубы и организации. Туда идут с удовольствием люди, прошедшие Афганистан и Чечню, прошедшие горячие точки. Они в соответствии со своими взглядами очень серьезно, очень основательно учат молодых людей, прежде всего, воевать, воевать очень серьезно, воевать с ненавистью. Это именно воспитание милитаристов»[27]. То есть, по существу, В.В. Луховицкий безосновательно обвиняет православно-патриотические, военно-православные клубы и организации в экстремизме, при этом причинно-следственные связи такого экстремизма В.В. Луховицкий явным образом выводит именно из православной ориентации таких клубов и организаций. Подтверждает наш вывод и используемая им оскорбительная лексика: «расплодились».

Продолжим. В.В. Луховицкий пишет: «Значительная часть учителей истории (а именно им придется вести новый предмет) относится к таким мероприятиям примерно так же, как в советские времена – к политзанятиям: неинтересно и малополезно, но надо, раз начальство требует. Разумеется, верующие учителя пойдут на эти курсы с радостью (опять эта «радость»! – авт.), но детям они будут преподавать, скорее всего, именно православие, а не “основы мировых религий”»[28].

Манера говорить за всех учителей сразу является дурным тоном. Если В.В. Луховицкому такие занятия кажется «неинтересными и малополезными», то другие учителя могут оценивать их иначе, В.В. Луховицкого никто не уполномочивал говорить от лица всего учительства. И такого рода высказывания являются всего лишь неудачной попыткой манипулирования читателем. Что касается возмущенного восклицания о том, что учителя будут преподавать православие, а не основы мировых религий, то не понятно, в чем суть возмущения В.В. Луховицкого. Это – разные учебные курсы. Если в данной школе востребовано преподавание культуры ислама или культуры иудаизма, то причем здесь «основы мировых религий»? Никто не мешает ввести оба курса сразу – и курс конкретной религиозной культуры, и курс основ мировых религий, если есть такая потребность. Но подмена здесь неправомерна. Очевидно, что В.В. Луховицкого раздражает всякая возможность получения учащимися знаний о культуре православного христианства.

В качестве самого главного «криминала» В.В. Луховицкий вменяет сторонникам преподавания православной культуры их стремление уйти от де-факто существовавшей государственной идеологии разрушения и русофобства 1990-х годов: «Православие хотят сделать важнейшей частью новой национальной идеологии, которая должна прийти на смену мировоззренческому плюрализму 90-х гг. В православии подчеркивается не общие со всеми христианскими конфессиями черты, а его “государствообразующая” роль, национальная специфика: “быть русским значит быть православным”, “православие – национальная религия русского народа”»[29].

Прежде всего, следует отметить, что это только для В.В. Луховицкого и его единомышленников-либертаристов вакханалия 1990-х годов была благостной эпохой «мировоззренческого плюрализма». Для большинства же граждан России это был период катастрофического обесценивания нравственных норм, агрессивного навязывания обществу и, прежде всего, молодежи сексуальных извращений как позитивного, «продвинутого» образа жизни, вытеснения общественной нравственности идеологией правового и морального негативизма и деградации. И это весьма определенно характеризует нравственный уровень самого В.В. Луховицкого. Что касается обвинений в стремлении сделать православие «важнейшей частью новой национальной идеологии», то следует отметить: В.В. Луховицкий говорит о важнейшей части, а не о стремлении сделать «новую национальную идеологию» полностью основанной на православии! То есть сам В.В. Луховицкий допускает, что «новая национальная идеология» может включать в своей основе и другие элементы, к примеру – ценности других традиционно существующих в России религий, нерелигиозной этики и пр. В таком случае в чем проблема? Очевидно, что В.В. Луховицкого раздражает всякая возможность взаимосвязи «новой национальной идеологии» с православным христианством вообще.

Характерна его нетерпимость к самоидентификации русских в качестве православных. Почему британцы могут связывать свою национальную идентичность с Англиканской церковью, а русский с православием не могут? 27 мая 2003 г. на съезде раввинов в Москве посол Израиля в России Аркадий Мил-Ман сделал заявление о том, что «еврей неотделим от своей религии – это забывают многие евреи и неевреи, организации и неорганизации. Если мы нарушим это правило связи еврейского народа с нашей религией – мы прекратим существование как народ»[30]. По сути дела, В.В. Луховицкий отказывает русским в праве самостоятельно определять свою национально-культурную идентичность.

Вновь пример ложного утверждения В.В. Луховицкого: «Следует заметить, что идеологические основы деятельности Церкви, закрепленные в “Основах социальной концепции РПЦ” и озвученные ее священниками и активистами, находятся в противоречии со всей концепцией российского образования»[31]. Мировоззренческие основы деятельности Русской Православной Церкви не находятся ни в каком противоречии с концепцией российского образования (если имеются в виду принципы, установленные Законом РФ «Об образовании», а не собственные субъективные взгляды В.В. Луховицкого на ту проблематику, в которой он специалистом не является), и приводимые В.В. Луховицким далее цитаты из Закона РФ «Об образовании» и Основ социальной концепции Русской Православной Церкви выглядят совершенно неубедительно. Во-вторых, если уж принимать во внимание указанный документ Русской Православной Церкви, то в нем почти ничего конкретного не сказано относительно области образования.

Возмущение В.В. Луховицкого вызывают даже упоминания того бесспорного факта, что государственность в России и вся культура русского народа складывались на основе православия, в частности В.В. Луховицкого раздражают[32] следующие слова министра образования и науки А.А. Фурсенко: «Православие лежало в основе создания России, и это надо понимать». А какое тогда, по мнению В.В. Луховицкого, мировоззрение лежало в основе создания России? Явно не ксенофобские умопостроения луховицких.

На протестах В.В. Луховицкого против утверждения, что только религия может «исправить нравы» современной развращенной молодежи, восстановить авторитет семейных ценностей[33], останавливаться не будем. Если В.В. Луховицкий этого сам не понимает, то это – его личные проблемы. Заметим лишь, что в период «мировоззренческого плюрализма» 1990-х годов, когда были подорваны семейные ценности в общественном сознании, у либертаристов типа В.В. Луховицкого имелись все возможности доказать, что они лучше могут справляться с защитой общественной нравственности, чем любая религия. Но не стали доказывать, видимо, не было никакого интереса к этому.

Заявление В.В. Луховицкого: «Более того, именно за РПЦ многие правительственные чиновники хотят закрепить такие важнейшие общественные функции, как воспитательная работа с “трудными подростками”, профилактика здорового образа жизни и т.д. … Отметим, что уже сама по себе такая постановка вопроса предполагает нетерпимость по отношению к неверующим и инаковерующим: получается, что они не могут быть воспитателями, примерами нравственного поведения. Можно не сомневаться: после соответствующей идеологической обработки дети сделают «правильные выводы» о безнравственности “безбожников”, “еретиков” и “сектантов”. Перед нами классический случай осознанного создания “образа врага”, в борьбе с которым и должен объединиться народ. Все это представляется весьма опасным в нынешней общественно-политической ситуации»[34], – само по себе, является примером манипуляции, примененной в целях возбуждения религиозной вражды. В действительности, это сам В.В. Луховицкий стремится сформировать образ врага – образ православного врага всей «прогрессивной части общества». Во всем мире (в США, Израиле, Франции, Испании, Великобритании, Швеции, Аргентине, и др.) государство взаимодействует с крупнейшими религиозными организациями в вопросах социальной защиты населения, воспитания молодежи, и нигде это никому не приходит в голову назвать нетерпимостью. Кроме В.В. Луховицкого. Российские СМИ неоднократно сообщали, что в России государство в обозначенных сферах общественной жизни сотрудничает также с протестантами, мусульманами, иудаистами, буддистами, и это не может быть неизвестно В.В. Луховицкому. Если подавляющее большинство населения в России выражает принадлежность или предпочтительное отношение к Русской Православной Церкви, то почему же государство должно их дискриминировать в угоду неверующим? Важно, чтобы Русская Православная Церковь не нарушала свободу совести не осуществляла насильственное привлечение к православию, этого и нет. Что касается очередной попытки В.В. Луховицкого говорить от лица других, в данном случае – от лица «инаковерующих», то такие попытки так же необоснованны, как и все прочие аналогичные. 

Крупнейшие мусульманские, иудаистские, буддистские, протестантские религиозные организации принципиально не против (и об этом неоднократно заявляли) взаимодействия Русской Православной Церкви и государства в сфере образования и, более того, сами по многим вопросам выступают совместно с Русской Православной Церковью, осуществляют совместные проекты. Поэтому процитированное утверждение В.В. Луховицкого не просто бессмысленно, но и является прямой попыткой стравить между собой различные социальные группы.

Видимо, В.В. Луховицкий и сам начинает понимать, что уже переступил границу дозволенного в цивилизованной дискуссии, поэтому делает всякие оговорки, которые, впрочем, на фоне сказанного выше выглядят не просто неубедительно, но, более того, сомнительно: «Сделаю одну оговорку: разумеется, нельзя упрекать верующего человека в том, что он осуждает неверующих и хочет раскрыть всем окружающим смысл истинной (с его точки зрения!) веры. Но можно и должно призывать к ответу государственных служащих, использующих свое положение для навязывания гражданам какого-либо мировоззрения»[35].

Напомним, что здесь обсуждается возможность преподавания православной культуры в государственных и муниципальных образовательных учреждениях на основе добровольности выбора. Причем здесь навязывание гражданам какого-либо мировоззрения, если речь идет о добровольности выбора? Это как раз В.В. Луховицкий навязывает обществу свою ксенофобскую идеологию и свою нетерпимость к православному христианству и русской культуре.

Дальнейшие попытки В.В. Луховицкого обличить Русскую Православную Церковь в лукавстве и обмане общественности, стремлении «протащить» «Закон Божий» в школу под видом религиозно-культурологического образования, следует признать несостоятельными, поскольку основаны на подменах, ложных утверждениях и безосновательных запугиваниях.

Резко негативное отношение В.В. Луховицкого распространяется не только на православное христианство, но и на другие религии: «Поскольку с “Основами православной культуры” у наших министерских чиновников толком ничего не получилось, сейчас стали говорить об учебнике “Основы мировых религий” (вариант названия – “История религий России”)… Самый главный вопрос: кто и с каких позиций напишет такой учебник? Если он будет написан с последовательно религиоведческих позиций, то это вряд ли устроит и РПЦ, и наших чиновников, которым необходимо «единственно верное» учение. Если же, как иногда предлагается, над учебником будут работать представители “традиционных конфессий”, то результат вполне предсказуем. И сейчас многие представители ислама и иудаизма с радостью соглашаются на роль “младшего брата” православия»[36].

В.В. Луховицкий позволяет себе здесь совершенно недопустимые оскорбительные выпады в адрес российских мусульман и иудаистов, которые являются совершенно самостоятельными и имеют собственные точки зрения по любым вопросам. И если российские мусульмане и иудаисты разделяют некоторые подходы Русской Православной Церкви к сотрудничеству государства и религиозных организаций в области образования, а не ксенофобскую нетерпимость и не радикальную идеологию В.В. Луховицкого, из этого не следует, что такая ситуация плоха или недемократична.

Очевидно, что под «последовательно религиоведческими позициями» В.В. Луховицкий имеет в виду воинствующе-атеистические или либертаристские идеологические позиции в религиоведении. Однако нет никаких оснований считать такой подход объективным и непредвзятым, как раз наоборот, учитывая вышеприведенные возмутительные нападки и ложные обвинения В.В. Луховицкого в адрес российских православных, мусульман и иудаистов.

Если к работе над учебником религиоведения будут привлечены представители религиозных организаций традиционных для России религий, то это, прежде всего, позволит избежать наличия в таком учебнике фрагментов, оскорбляющих религиозные чувства верующих и искажающих информацию о религиях. Одного этого уже достаточно, чтобы осуществить такое взаимодействие. В.В. Луховицкий этого не понимает, да и не желает понимать, поскольку ненависть и нетерпимость к православному христианству, видимо, блокирует его рациональное мышление.

Подтверждает последний вывод следующая «очень содержательная» сентенция В.В. Луховицкого: «Создание подобного учебника – дело деликатное, требующее прежде всего тишины и покоя»[37].

Совершенно бестолковыми по своему содержанию оказываются попытки В.В. Луховицкого трактовать содержание принципа светскости образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях и решения Европейского суда по правам человека[38].

Использование В.В. Луховицким в данной дискуссии судебного решения Европейского суда по правам человека по делу «Кьелдсен (Kjeldsen), Буск Мадсен (Busk Madsen) и Педерсен (Pedersen) против Дании» (Страсбург, 7 декабря 1976 г.) не вполне уместно, хотя бы уже потому, что согласно пункту 56 указанного решения, «имеется существенное различие между религиозным воспитанием и половым образованием». Приведенная В.В. Луховицким цитата из указанного решения является не вполне точным переводом, но даже если и так, то с необходимостью гарантирования государством свободы убеждений никто не спорит. Однако если В.В. Луховицкий обращается к этой фразе из указанного решения в том смысле, что это именно православная культура не уважает религиозные и философские убеждения родителей, то такая субъективная оценка – лишь частное мнение В.В. Луховицкого, детерминированное его нетерпимостью к православному христианству. И это именно В.В. Луховицкий всячески настаивает на нарушении религиозных убеждений православных учащихся и их родителей.

Большинство высказываний В.В. Луховицкого, которые он выдает за правовые, являются заведомо ложными, неуместными либо безграмотными.

Например, такое его заявление: «Есть специальный протокол к Конвенции европейской, где сказано, что родители имеют приоритет именно в воспитании ребенка идеологическом»[39].

Данное утверждение В.В. Луховицкого является ложным, он выдает желаемое за действительное, имея в виду необходимость обоснования навязывания всем своей собственной идеологии, поскольку в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и в протоколах к этой конвенции такой нормы нет.

В.В. Луховицкий уже вынес свой «приговор», объявив любую форму сотрудничества государства с Русской Православной Церковью «незаконным проникновением РПЦ»: «В каких формах происходит сейчас незаконное проникновение РПЦ в муниципальную школу? Помимо различных специальных курсов, рекомендованных региональными органами управления образованием, во все большем количестве учебных и методических пособий по истории и москвоведению, литературе и даже “Основам безопасности жизнедеятельности” появляются отдельные высказывания и даже целые главы, которые иначе как религиозной пропагандой не назовешь… Можно отметить также совершение религиозных обрядов (чаще всего освящение школы), добровольно-обязательные экскурсии «по святым местам», участие учителей и школьников в церковных мероприятиях (чтениях, конкурсах, праздничных встречах и т.д.). Отношение к этим мероприятиям значительной части школьников и их родителей – нейтральное, даже благожелательное, поскольку они воспринимаются как чисто формальные, ритуальные, не имеющие отношения к мировоззрению детей… Отдельно следует упомянуть православно-патриотические или православно-военные подростковые клубы и летние лагеря (недаром одна из самых больших рубрик в газете “Воскресная школа” так и называется – “Православное воинство”)»[40].

Следует обратить внимание на то, что здесь В.В. Луховицкий противоречит сам себе. В начале цитируемой статьи он объявляет, что православные должны довольствоваться имеющимися возможностями (на самом деле, таких возможностей нет) достаточно полно давать учащимся знания о православии в рамках отдельных тем существующих предметов гуманитарного цикла, а здесь он такие формы объявляет «незаконным проникновением».

Никаких аргументов в обосновании своей оценки такого сотрудничества как «незаконного» В.В. Луховицкий не приводит ни в данной статье, ни в других своих публикациях и выступлениях[41]. Показанное выше невежество В.В. Луховицкого в правовых вопросах не позволяет воспринимать такие его оценки как обоснованные и достоверные.

Завершает свою статью В.В. Луховицкий следующим выводом: «Последние 5–6 лет идет последовательное наступление на важнейшие принципы демократического образования, закрепленные в Федеральном законе «Об образовании» 1992 г.: принципы плюрализма, свободы совести и светского характера общеобразовательной муниципальной школы. Нарушения свободы совести в образовании становятся систематическими, массовыми. Официальный отказ Министерства образования от идеи массового внедрения в муниципальную школу курса «Основы православной культуры» не означает торжества принципа светского образования – это всего лишь временная уступка общественному мнению. Самое опасное то, что клерикализация государственной школы на фоне изменений в Законе «Об образовании», принятых летом в так называемом социальном пакете законов, воспринимается как проблема второстепенная»[42].

Весь этот вывод является ложным по содержанию и манипуляцией по форме. Никакого последовательного наступления на важнейшие демократические принципы образования (что такое «принципы демократического образования», понятно, очевидно, только самому В.В. Луховицкому) со стороны Русской Православной Церкви не было. Если говорить о массовости нарушений свободы убеждений в образовательных учреждениях, то количество нарушений свободы убеждений и свободы вероисповедания детей из русских семей, позиционирующих себя в качестве православных, многопорядково превышает количество фактов аналогичных нарушений в отношении других детей. И В.В. Луховицкий в эту неприемлемую ситуацию активно вносит свой посильный вклад, навязывая собственную ксенофобскую идеологию.