В прошлый раз я упоминал об искусном проникновении мунитов в разнообразные структуры российского общества - от органов образования до силовых ведомств. Не убереглись от мунитской заразы и ветви законодательной и исполнительной власти - впрочем, преимущественно на уровне их аппарата. (Я оговариваюсь, что лишь преимущественно, поскольку в строгом смысле пример вполне дружественного сотрудничества изначально был показан на самом высоком уровне самим главным архитектором и прорабом “перестройки” Михаилом Горбачевым. Апрельская встреча 1990 г. в Кремле Горбачева с четой Мунов не осталась случайным эпизодом. Впоследствии, уже будучи бывшим генсеком ЦК КПСС и бывшим президентом СССР, Горбачев участвовал в качестве докладчика на очередном мунитском сборище в Сеуле в 1994 г. Объективности ради заметим, что первый президент СССР здесь не одинок. В широкомасштабных публичных “мероприятиях” Муна на мировом уровне принимали участие и экс-президент США Джордж Буш со своей супругой Барбарой... Конечно, для пополнения средств Горбачев-Фонда, по-видимому, все средства хороши, но, думаю, россияне предпочли бы, чтобы Нобелевский лауреат впредь был поосмотрительнее и ограничился для этих целей, на худой конец, рекламой пиццы.)

Итак, в Думе и в администрации Президента РФ у мунитов “завелись” свои люди. Их было немного, порой один-два, но, как говорится, мал золотник да дорог. И хотя положение, скажем, рядового сотрудника аналитического центра администрации Президента РФ не позволяло хоть сколь-либо существенно влиять на принимаемые решения, оно давало возможность оперативно предоставить мунитским покровителям интересующую их информацию. Просматриваю, например, листы, на которые заботливой рукой информатора из справочника для служебного пользования торопливым почерком переписаны телефоны многих видных фигур тогдашнего российского истэблишмента. Приведу некоторые из попавших на эти листы имен: В. Черномырдин, О. Сосковец, А. Заверюха, А. Чубайс, С. Шахрай, В. Шохин, Ю. Батурин, Д. Рюриков, Г. Сатаров, В. Костиков... Примечательны и ведомства, телефоны которых заинтересовали мунитских заказчиков информации: МИД, Минздрав, Минкульт, Миннауки, МинСНГ, Минобороны... А вот лист с факсами секретариатов президентов всех стран СНГ и Балтии... К слову, с некоторыми из них у мунитов установится полное взаимопонимание, достаточно вспомнить бывшего лидера Белорусии Станислава Шушкевича, принимавшего активное участие в конференциях мунитов, в том числе непосредственно в Южной Корее. И совсем уже невинный пустячок: предоставленные все тем же источником листы распечатки результатов поиска в электронной картотеке статей Информационной системы библиотеки администрации Президента РФ. Дата поиска: 13.07.94. Тема: “Религия; Россия”.

Еще активнее и многоплановее развивались отношения мунитов с Федеральным Собранием РФ. Помимо того, что в составе Государственной Думы (1993-95 гг.) было два-три депутата, в той или иной форме шедших на контакт с мунитами, огромную помощь сектантам оказывал также один консультант Аналитического Управления Совета Федерации (С. И. Иваненко. - Ред.) и, наконец, помощник одного из депутатов (Л. И. Левинсон. - Ред.), к тому же активно сотрудничавший с правозащитной прессой. Остановлюсь для краткости лишь на одном событии - парламентских слушаниях “Свобода совести и права человека в Российской Федерации”, состоявшихся в феврале 1995 г. История их организации дает весьма красноречивый пример того, как уловка, подсказанная руководству мунитов скромным в сущности сотрудником аппарата Думы, позволила сектантам одержать верх в вопросе о сроке проведения парламентских слушаний.

Первоначально слушания предполагалось провести 14 февраля. Из сказанного ранее понятно, что мунитская верхушка была детально осведомлена о ходе подготовки слушаний. Представителей Муна вполне устраивало, что среди множества религиозных объединений, приглашенных на слушания, будет большое число всевозможных экзотических сект (сайентологи, кришнаиты, бахаиты, миссионеры “Семьи” и т. п.), ибо в их лице мунитам заведомо легко было найти союзников в отстаивании своих миссионерских интересов в России перед лицом традиционных конфессий. Больше всего смущало мунитов возможное участие Русской Православной Церкви как самой авторитетной и многочисленной в стране. Муниты понимали, что на сочувствие православных людей к духовной агрессии сектантов рассчитывать не приходится.

И вдруг за неделю до чтений в офисе мунитской “Церкви объединения” раздается звонок из Думы: все тот же помощник депутата информирует о только что пришедшем из Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата официальном письме № 292 от 6 февраля 1995 г. на имя Председателя Государственной Думы И. П. Рыбкина с просьбой от имени Святейшего Патриарха “перенести парламентские слушания на 21 февраля”. В письме содержалась мотивация этой просьбы. Во-первых, намеченный день слушаний “является кануном праздника Православной Церкви Сретение Господне”, и, во-вторых, “в связи с участием в намеченных ранее ответственных мероприятиях ряда должностных лиц Московского Патриархата”.

Очевидно, что мунитов и их лобби в парламенте вполне устраивало, если бы Русская Православная Церковь оказалась оттесненной от участия в слушаниях. Но для этого надо было найти достаточно веский аргумент в пользу невозможности выполнить просьбу Московского Патриархата. И такой аргумент был изобретен изворотливым умом помощника депутата Думы. Он посоветовал мне срочно направить от своего имени (как заместителя председателя совета “Церкви объединения” в России) официальное письмо на имя председателя Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций В. И. Зоркальцева (датировав его любым числом, предшествующим дате письма из Московского Патриархата), в котором бы содержались благодарность за полученное приглашение и сообщение о якобы уже вызванных и выезжающих на слушания из разных регионов России активистах. По словам помощника депутата, такое письмо с помощью ссылки на давно поступившие сообщения о прибытии участников в Москву именно к 14 февраля может существенно облегчить Думе отказ выполнить просьбу Патриархата. Через несколько минут письмо “Церкви объединения” от “2 февраля” на имя Зоркальцева было набрано на компьютере, выведено на принтер и отправлено по факсу в приемную депутата, чей помощник так пекся о делах сектантов.

В результате парламентские слушания были проведены именно 14 числа, а в специальном выпуске аналитического вестника (№ 13) “Свобода совести и права человека в Российской Федерации: материалы парламентских слушаний” (М., 1995), изданном упомянутым Аналитическим Центром аппарата Совета Федерации, на с. 150-154 были опубликованы два просектантских и соответственно антиправославных материала, интерпретирующих причину “бойкота слушаний со стороны Московского Патриархата”. Показательно, что один из этих материалов снабжен примечанием: “Текст репортажа передан радиостанцией “Свобода””). А на с. 155-156 помещено Обращение к Патриарху, в котором, в частности, можно прочитать: “Сожалеем, что представители Московской Патриархии не смогли принять личного участия в парламентских слушаниях”. Поистине, комментарии излишни...

Тактика хитрых уловок, регулярно применяемая мунитами, настолько вошла в их плоть и кровь, что является неотъемлемым атрибутом практики сектантов. Вольно или невольно они становятся изворотливыми лгунами и по отношению к своему лидеру Муну. Я говорю даже не о повседневных поступках и прегрешениях мунитов, о которых, судя по его собственным внутрицерковным выступлениям, догадывается и сам тоталитарный вождь. Так, он не однажды заявлял о двух главных проблемах мунитского движения. С одной стороны, не каждому муниту дано устоять перед соблазном непредусмотренного использования денежных средств, которые многомиллионными потоками долларов циркулируют по скрытым финансовым магистралям империи Муна. С другой стороны, ему известно и о том, что порой мунитами нарушается один из важнейших постулатов мунизма - требование абсолютной чистоты вне брака, причем нарушается иногда непосредственно в центрах, где совместно живут покинувшие свои родные дома сектанты.

Я веду речь о ином - о том, что Мун становится жертвой обмана со стороны своих высокопоставленных приближенных в вопросах, так сказать, стратегических. Коснемся центрального и значительнейшего для мунитского движения обряда благословения (блессинга). За десятилетия секты Муна этот обряд претерпел эволюцию по двум направлениям. Вначале он развивался экстенсивно, от раза к разу число благословляемых увеличивалось: десятки, затем сотни, тысячи и даже десятки тысяч пар. Неудивительно, что параллельно этому процессу вовлечения все большего числа людей в совершение обряда происходило и другое изменение: характер подбора и подготовки к обряду его участников становился иным. Было время, когда Мун подбирал пары брачующихся, что называется, живьем: ходил среди множества собравшихся в одном помещении сектантов, вглядывался в их лица и неожиданно выхватывал за руку невесту ожидающему решения своей судьбы жениху.

Судя по одному курьезному случаю, Мун в своем подборе пар во многом основывался на внешнем сходстве. Однажды, как рассказывал очевидец, девушка, подведенная Муном к взволнованному жениху, оказалась... его родной сестрой. Подбор невесты пришлось повторить. Быть может, отчасти для того, чтобы избежать впредь подобного конфуза, заставляющего усомниться в провидческих возможностях самозванного “мессии”, а отчасти вследствие технических сложностей, возникших в связи с увеличением числа участников обряда, это занятное шоу постепенно полностью сменилось неспешной работой с мунитскими анкетами в тиши офисов секты. Вопреки поддерживаемой в рядах сектантов легенде о подборе пар, осуществляемом лично Муном, совершенно очевидно, что эту работу с анкетами давно проводят специально уполномоченные им лица.

В ходе этих изменений значительную метаморфозу претерпела и подготовка участников к блессингу. Изначально она была очень строгой и проходила индивидуально под непосредственным надзором старших “братьев” и “сестер”. Об участии в блессинге нельзя было и думать, не “наработав” несколько лет (минимум три года) стажа в секте. При этом непременными составляющими допуска к блессингу были участие в фандрейзинге и уитнессинге. Фандрейзинг - это незаконное попрошайничество на улицах, в кафе и прочих местах, слегка закамуфлированное под мелкую торговлю (цветами, открытками, значками, наклейками и т. п.). Создавались специальные подвижные группы, имевшие строгую суточную норму сбора средств в пользу секты. Уитнессинг - публичное свидетельствование о Муне и его “учении”, активное вовлечение в секту новичков.

Кроме того, ближе к самому блессингу каждый его участник должен был пройти под наблюдением функционеров секты строгий семидневный, а иногда и 21-дневный пост, во время которого разрешалось лишь пить одну воду. Если к блессингу готовилась пара уже состоящих в браке людей, то они проходили длительный (годами) период “раздельного” проживания - подразумевалось, что они полностью прекращают свое супружеское общение, живя как брат и сестра. (В 1990 г. Петер Ладштеттер, начавший к тому времени после шестилетнего нелегального миссионерства в СССР свою открытую деятельность, рассказал мне о некоей супружеской чете мунитов из Венгрии, которые, готовясь к блессингу, к тому времени, по его словам, уже седьмой год полностью воздерживались от интимных отношений.)

Разумеется, все это шло на фоне углубленного изучения “Принципа” Муна, его многочисленных речей. Большинство готовящихся к блессингу проходили специальные тренинги, чтобы сами могли внятно излагать “учение” Муна. В последнее время, когда в мир вошла угроза СПИДа, в подготовке к обряду появился еще один барьер - сдача крови на ВИЧ-инфекцию.

Думаю, что даже краткий перечень условий подготовки к блессингу показал, что она была длительной и весьма основательной. Однако со временем преградой к достижению высокого качества предблессинговой индивидуальной подготовки стало все более разрастающееся число участников. По моим личным наблюдениям, последним блессингом, с трудом, но сохранившим уровень традиционно строгих требований, был блессинг 1992 г., проходивший на олимпийском стадионе Сеула, когда “благословение” Муна получили сразу 30 000 пар (60 000 человек). Большинство из них находились на арене стадиона и на его трибунах, часть которых была отдана многочисленным гостям, выступавшим в роли зрителей этого диковинного шоу. Впрочем, уже тогда было внесено техническое новшество, фактически являвшееся уступкой небывалому дотоле числу брачующихся. Часть участников, по той или иной причине не прибывших в Южную Корею, проходила блессинг по “очно-заочной” форме в своих странах, с помощью спутниковой связи наблюдая на огромных мониторах за происходившим на стадионе в Сеуле и одновременно с находившимися там участниками осуществляя обряд под руководством местных лидеров секты.

В такой же нелегкой ситуации оказались вожди мунизма в России. Об этом наглядно свидетельствует таблица под грифом “секретно”, составленная весной 1995 г. в центральном офисе мунитов СНГ и стран Балтии. Таблица в сводной форме отражает цели блессинговой кампании того года. Ввиду ее немалого объема (11 столбцов и более 80 строк) приведу из нее лишь выборочные данные. Согласно таблице, на территории СНГ, стран Балтии и Монголии в тот момент имелось всего 413 мунитов в ранге сотрудников “церкви”, 918 активных прихожан и 209 кандидатов на участие в блессинге. До него оставалось немногим более трех месяцев, а “отец” (напоминаю, так в секте называют Муна) категорично требовал довести эти цифры до 13 550 активных прихожан и 143 200 участников блессинга. Давалась руководящая установка на немыслимый рост показателей. Скажем, в Волгограде имелось 2 реальных кандидата на блессинг, а требовалось довести их число до... 20 000. Не надо быть опытным социологом религии, чтобы осознать абсолютную нереальность поставленной задачи. Но повеления “мессии” не обсуждаются, а выполняются. (Такая жесткая субординация сохраняется на всех иерархических уровнях этой тоталитарной секты. Вспоминаю грустно-шутливое замечание упомянутого П. Ладштеттера о том, что любое задание личного представителя Муна на огромной территории СНГ, стран Балтии, Монголии и Китая доктора Джун Хо Сука следует принимать с единственной ответной фразой: “Yes, doctor Seuk!”)

Стоит обратить внимание на один любопытный момент. Из поведанного ранее ясно, что в свое время прохождение блессинга в секте являлось логичным этапом на пути все более глубокого вхождения в нее каждого участника. Сопоставление же чисел заданного на август 1995 г. количества активных прихожан (13 550) и участников блессинга (143 200) со всей очевидностью показывает, что произошел коренной перелом в самой стратегии блессинга. Теперь благословлялись не только опытные, прошедшие последовательно все стадии предблессинговой подготовки сектанты, а практически все те, кого мунитам удалось бы затащить на “благословение”.

Соответственно менялась технология отбора и подготовки. Пытались массово зазвать всех, кто если не оказался хоть в какой-то степени под влиянием мунитов, то по крайней мере имел контакты с ними. Требования к подготовке сводились к минимуму (немыслимо ничтожному в сравнении с прежними временами): прослушать лекцию по первым двум главам “Принципа” и признать Муна и его жену “истинными родителями” всего человечества. Уже состоявшим в браке россиянам внушалась мысль, что их брак в ходе блессинга получит новое “освящение” и станет еще прочнее и благополучнее. Мне рассказывали о происходивших на местах абсурдных случаях, когда в день блессинга люди приглашались на какое-то мероприятие с лекцией, концертом и угощением, а лидеры со сцены произносили некие непонятные формулы. Считалось, что таким образом ничего не подозревавшие посетители прошли блессинг.

И хотя мне, занимавшему тогда формально второй пост в “церкви” Муна в России и, следовательно, располагавшему всей полнотой информации, не было известно ни об одном случае сказочного роста числа мунитов в 10 000 раз где бы то ни было, я вместе с тем не знал и ни одного рапорта сектантских функционеров о провале блессинговой кампании... Приписки и очковтирательство по классической схеме!..

Стоит ли удивляться, что еще менее муниты были склонны церемониться с соблюдением российских законов. Этот раздел окажется весьма кратким, поскольку, к счастью, я никогда не имел ни малейшего отношения к финансовой деятельности мунитов в России, а потому объем информации в этой сфере у меня значительно меньший. Однако некоторые любопытные документы попадались на глаза и мне. Так, после официальной регистрации в Минюсте РФ 21 мая 1992 г. (регистрационный № 142) “Ассоциация Святого Духа за Объединение Мирового Христианства” - “Церковь Объединения” (самоназвание секты Муна) открыла 18 февраля 1994 г. в акционерном банке Развития ПРОМРАДТЕХБАНК свой текущий счет № 40700145. В направленной в Пенсионный фонд РФ по Волгоградскому району Юго-Восточного административного округа г. Москвы (регистрационный номер “Церкви объединения” в фонде - 87-510-04933) официальной справке за IV квартал 1993 г. в частности сообщается, что “за указанный отчетный период финансово-хозяйственной деятельности не велось”.

Однако, как я подробно рассказал об этом в своем первом открытом письме, именно в это время, 21 ноября 1993 г., состоялась одна из грандиознейших акций мунитов - благотворительный вечер культуры и образования “Торжество семьи”, собравший несколько тысяч зрителей в Кремлевском Дворце. На билетах было указано: “Минимальная цена благотворительного билета одна тысяча рублей” (еще не деноминированных). Доход (денежный) мунитов явно был невелик. А вот расходы они понесли огромные. Прикиньте, чего стоила одна аренда Кремлевского Дворца. А тут еще печатание огромного количества билетов, цветных листовок, буклетов с текстом речи жены Муна, размещение ее самой с огромной свитой в угловом президентском люксе на третьем этаже отеля “Метрополь”, транспортные траты, приглашение артистов, организация прессы и прочие накладные расходы... И это называется “финансово-хозяйственной деятельности не велось”!

Вот один яркий пример трусливой лжи и изворотливости руководства мунитов, всерьез напуганного назревшим однажды скандалом с органами власти в Казани. Летом 1996 г. японский миссионер Кенджиро Аоки оказался перед лицом реальной угрозы судебного преследования за нарушение визового режима. Прибыв в Казань, он не прошел положенной регистрации в местной визовой службе. Когда грубое нарушение вскрылось, выяснилось, что это была не его вина, а недоработка сотрудницы центрального мунитского офиса в Москве, которая не проинструктировала направлявшегося в Казань миссионера о необходимости встать там на регистрацию. Когда назрело судебное разбирательство, высшие функционеры секты в России бросились на защиту не столько самого миссионера, сколько интересов своей “церкви”, справедливо полагая, что ей грозят самые серьезные по последствиям неприятности.

Инструмент защиты был всегда под рукой - фирменная ложь. Вот интересный документ - факс, посланный 6 июня 1996 г. из штаб-квартиры “Церкви объединения” в России от Кристофера Ле Ба другому видному муниту Риойчи Оба. В факсе три пункта. Второй пункт гласит: “Власти в Казани хотят обвинить Церковь в неинформировании миссионеров об их ответственности. Такое обвинение может быть использовано для полного изгнания Церкви Объединения из России. Поэтому, несмотря на все, что чувствует мистер Аоки относительно штаб-квартиры или церковных функционеров, мистер Аоки должен не делать каких бы то ни было заявлений, которые обвиняют церковных функционеров в этом пункте (выделено жирным шрифтом в тексте факса. - Л. С.). Мистер Аоки должен сказать, что он был информирован, но не думал, что это так важно... (или что-нибудь вроде этого)”. Думаю, что и здесь комментарии не требуются.

Мунитам ничего не стоило не только прибегать к лжи перед лицом закона, но и быть готовыми к максимальному проявлению “гибкости” во всех внутренних и внешних сторонах жизни своей “церкви”. Две маленьких детали. В начале мая 1995 г. один из московских миссионеров Клод Обер, курировавший в ту пору подготовку очередного издания русского перевода “Принципа Объединения в основных чертах”, передает мне текст письма, направленного им 3 мая другому видному функционеру Томасу Филлипсу; копии этого письма он также направил Джеку Корли, Тому Лорите, Петеру Ладштеттеру и Монике Кунде. После обсуждения содержания этого перевода с доктором Суком он, следуя его указанию, решил посоветоваться с нами по нескольким деликатным вопросам. Один из них касался оформления обложки книги. Предполагалось, что на ней будут подзаголовок “Учение преподобного Сан-Мен Муна” и его портрет. Однако возникло сомнение, а не стоит ли на этот раз поместить портрет не одного Муна, а вместе с женой (Мун дряхлел и все более выдвигал наряду с собой свою жену в качестве “истинных родителей”, “коллективного мессии”). Но в этом случае логично было бы писать “Учение преподобного Муна и Хак Джа Хан”, но это, по словам К. Обера, звучало бы “несколько странно”. Предлагался третий вариант - “Учение Истинных Родителей”.

Возникал и еще один немаловажный вопрос. К тому времени муниты неоднократно сталкивались с недоумением, которое проявляли воспитанные в православной традиции россияне, по поводу того, что сектанты называют своего лидера “преподобным”. Один из мунитов, Уильям Хайнс, раздумывая вместе с К. Обером, что было бы лучше “для русской ситуации”, предложил заменить на обложке книги слово “преподобный” английским словом reverend. Меня такая постановка вопроса не слишком удивила. Не однажды я наблюдал, как, желая смягчить неблагоприятное впечатление русской публики от провозглашения Муна “преподобным”, некоторые переводчики при устном переводе или просто сохраняли английское слово и говорили по-русски “Реверенд Мун”, или переводили “пастор Мун”. Согласитесь вместе с тем, что “прилаживать” каждый раз имя и титул основателя “церкви” к местной ситуации выглядит, мягко говоря, не солидно и свидетельствует об одном - страстном желании мунитов любой ценой адаптироваться в новой стране, развернуть в ней как можно шире свою миссионерскую активность.

Впрочем, переиздания русских переводов “Принципа” обнаруживают и более серьезную мимикрию сектантов. В третьей части “учения” Муна есть раздел о мировых войнах. В первом русском издании, напечатанном в 1990 г. в Австрии, этот раздел присутствовал и не отличался по содержанию от английского перевода (оригинал “Принципа” был создан на корейском языке). Однако, когда в начале 1992 г. мне под наблюдением посланца Муна доктора Томаса Уорда довелось редактировать русский перевод, впервые выходивший в России стотысячным тиражом в издательстве “Известия” под названием “Бог и мы”, сверхосторожный эмиссар устрашился возможной негативной реакции русского читателя на трактовку мунизмом событий второй мировой войны и... полностью исключил из главы “Принципа” о приготовлении ко второму пришествию мессии весь раздел о мировых войнах...

Опасения мунитских лидеров нетрудно было понять. Мун учил, что во второй мировой войне “небесную сторону представляли Соединенные Штаты, Англия и Франция”, а Германия, Япония и Италия “были на сатанинской стороне”. “Вторая мировая война закончилась победой союзных государств небесной стороны”, то есть США, Англии и Франции. О роли же СССР во второй мировой войне было сказано буквально следующее: Советский Союз “оказался на стороне союзных держав, ведомых Соединенными Штатами и Англией...” (См.: Принцип Объединения в основных чертах. М., 1993. С. 260, 261). Надо ли объяснять, почему боялся обнародовать это доктор Т. Уорд в стране, отдавшей миллионы человеческих жизней на борьбу с фашистской оккупацией? Но, как вы видите из приведенной цитаты, прошел всего один год - и муниты уже так распоясались в России, что вернули в текст книги ранее стыдливо упрятываемый раздел. Это цинично само по себе; я же хотел сейчас подчеркнуть, с какой циничной легкостью обращаются муниты со своей основной вероучительной книгой - “Принципом”. Можно ли вообразить себе христианина, который, отправляясь с миссионерской целью в ту или иную страну, в зависимости от ее местных условий с легкостью исключал бы по своему произволу из Библии те или иные части?!

Еще откровеннее и циничнее муниты во внутренних взаимоотношениях. Единственный для краткости пример. Весна 1995 г. Мунитская пропаганда начинает подлинный бум в связи с необходимостью роста рядов и срочным изысканием недостающих 143 000 кандидатов на блессинг. Исполнительным директором международной образовательной программы по подготовке лидеров является Джонатан Мьюнг. Этот осевший в Москве миссионер (особенно близкий к Муну, ибо его жена более 15 лет была в числе прислуги в корейском доме Муна) в письме от 5 мая 1995 г. разъясняет региональным и городским лидерам секты задачи программы, рассчитанной преимущественно на студентов, которые должны были оставить (как говорилось в письме, на год) учебу в университетах для интенсивной программы годичного тренинга по фандрейзингу (сбору средств для секты), уитнессингу (свидетельствованию) и повышению своего лекторского мастерства (подразумевались лекции по “Принципу” на мунитских семинарах для вновь обращаемых).

Обращаясь к лидерам, Дж. Мьюнг позволяет себе в служебном письме большую откровенность: “Если финансовая поддержка будет прекращена, регионы или города без активных членов церкви с качествами лидерства окажутся в трудном положении, будучи неспособны продолжать свое развитие. Другими словами, если вы не имеете активных членов церкви в своих городах или регионах, ваша церковь может автоматически прийти к упадку, если вы не будете получать финансовую поддержку из штаб-квартиры”. Замечательное в своем роде признание одного из крупных миссионерских руководителей, не скрывающего, что сеть сектантских организаций мунитов в России целиком поддерживалась на поступающие из-за рубежа (в основном из США) деньги.

В завершение этого письма хочу сказать немного о весьма неожиданной с привычной точки зрения на религиозную организацию широте коммерческих интересов и связей “Церкви объединения”. Известно, конечно, что это общая закономерность, во всем мире присущая мунитскому движению, имеющему многочисленные заводы, верфи, книжные издательства, журналы и газеты, телестудии, балетные академии и т. д. На фоне этой практики деятельность мунитов в России может показаться даже весьма скромной и лишенной размаха. Основная причина того в их предпринимательской осторожности. Интенсивное проникновение мунитов в СССР, а затем в Россию происходило на фоне большой нестабильности нашей экономики. И все же заправилы мунизма готовы были вложить немалые средства в приобретение недвижимости. Еще в 1990 г. под большим секретом мне было сообщено о дерзком плане приобретения под центральный офис “Церкви объединения” роскошного здания... посольства Великобритании (на набережной Москвы-реки напротив Кремля), занимающего вместе с консульским отделом целый квартал. Мунитам удалось прослышать в архитектурных кругах Москвы, что английское посольство будет переезжать в другое здание. Освобождающийся в этом случае величественный особняк приглянулся мунитам для их официального представительства. Конечно, мечтать не вредно, но само содержание мечтаний показательно.

К середине 90-х годов был переведен на легальное положение еще один видный мунит в Москве - Том Лорита. Доверенное лицо Муна, внедренное еще в старый Советский Союз под видом американского предпринимателя, он официально занимался бизнесом. Когда его покровители решили, что пора ему открыть свое лицо как проповеднику мунизма, Том, продолжая свои занятия бизнесмена, занял весьма ответственное положение в российской “церкви” Муна - наряду с Альбертиной Кларк он осуществлял самые деликатные консультации по внутренним проблемам, возникавшим у членов секты.

Прочное материальное положение американского бизнесмена в Москве не однажды пригодилось секте. Так, на его имя в качестве частного владения было приобретено огромное помещение на втором этаже старинного дома № 28 на Пречистенке, составленное из нескольких квартир, соединенных затем одним длиннющим извилистым коридором. Числящееся частной квартирой владение с 1995 г. используется в качестве офиса для штаб-квартиры мунитов в России. Попасть туда, впрочем, могут только свои. На подъезде, как и на двери квартиры, нет никаких вывесок. Кроме обычного глазка, установлена камера наружного наблюдения. А для внешних контактов чаще всего используется (также, впрочем, лишенный вывески) офис общественных связей на Чистых прудах, в старинном угловом доме рядом со знаменитым театром “Современник”.

Единичные примеры успешного занятия мунитов бизнесом в России, конечно же, их не устраивают. Постоянно муссируются планы какого-нибудь достаточно выгодного предпринимательства. О мунитских аппетитах свидетельствует следующее письмо, направленное Петером Ладштеттером 9 февраля 1995 г. факсом в Нью-Йорк находившемуся тогда там доктору Суку. Речь в нем идет об изменении характера миссии П. Ладштеттера, который в ту пору числился председателем совета “Церкви объединения” в России и практически руководил деятельностью офиса общественных связей. В цитируемом письме он высказывает желание переместиться в сферу чистого бизнеса, мотивируя это немалым опытом, накопленным в период “его глубокой вовлеченности в предпринимательскую деятельность” за подпольный период миссии в 1984-1990 гг. Он пишет, что, даже перейдя целиком на чисто миссионерскую работу, “чувствовал, что включится вновь в предпринимательскую деятельность с целью построения финансовой базы для нашего движения в СССР и позже в странах СНГ и Балтии. Вследствие мудрого руководства Истинных Родителей и Вашего мы ограничили такую включенность к настоящему времени до минимума. Плохое экономическое положение России и глубоко пустившая корни коррупция на всех уровнях сделали для нас трудным и иногда жизненно опасным преуспевать в бизнесе”.

Однако эта оценка суровых условий предпринимательства в современной России не снижает пафоса героической готовности П. Ладштеттера вопреки всем опасностям, рискуя жизнью, заняться бизнесом для “церкви” - разумеется, при одном условии: нужна серьезная долларовая подпитка. Продолжим цитирование: “С октября прошлого года Том Лорита, Брайен Стотт и я обсуждали возможности развития бизнеса в России. Мы определили границы принимаемой ответственности для этой задачи в их внутреннем и внешнем измерении. Позже Том и Брайен встречались с Джин Хан Нимом и мистером Муном в Нью-Йорке и нашли, что наше определение очень совпадает с их планами. Когда мистер Мун приехал в Москву в январе, мы (мистер Мун, Том Л., Брайен Ст., Петер Л.) пришли к соглашению, что они сделают начальное инвестирование 500 000 американских долларов для основания и развития успешного бизнеса в России. Деньги предполагалось перевести в близком будущем”. Далее обсуждался вопрос о делегировании в этом случае тогдашних обязанностей П. Ладштеттера другим лицам (указаны направления работы и даже приведен список возможных кандидатов, к нынешнему моему огорчению и стыду, открывающийся моим именем).

Я не располагаю информацией о том, в какой мере осуществился этот (явно заманчивый для его инициатора) проект. Могу лишь сопоставить с текстом цитированного письма то, что вскоре П. Ладштеттер в полном соответствии с изложенными в письме доктору Суку пожеланиями был “переизбран” с поста председателя совета “церкви” (протокол № 4 общего собрания “Церкви объединения” от 3 июля 1995 г., - слово “переизбран” я взял в кавычки, ибо за все годы я ни разу не наблюдал ни одного реального общего собрания членов “церкви”, все обходилось составлением протокола).

Приведу, наконец, еще один любопытный штрих, говорящий о достаточно активном деловом общении мунитов с финансовыми кругами России тех лет. На этот раз перед нами письмо от 18 июля 1994 г. на официальном бланке Международного семинара по лидерству (один из бесчисленных проектов Муна, именно под эгидой International Leadership Seminar прошли в Москве, Подмосковье, Прибалтике, Крыму и др. регионах сотни мунитских семинаров, на которые были зазваны десятки тысяч россиян). Оно подписано исполнительным директором Джеком Корли и адресовано президенту “МОСТ-Банка” г-ну В. А. Гусинскому. В письме содержится скромная просьба оказать “спонсорскую помощь” в размере 3345 $ некоей юной москвичке Илоне Г. (опускаю ее полную фамилию в надежде, что, быть может, за эти годы она тоже вырвалась из пут сектантов), которая была принята на четырехгодичное обучение в Бриджпортский университет (университет в США, контрольный пакет акций которого был приобретен мунитами) с ежегодной стипендией около 20 000 $. Просимая же сумма предназначалась на оплату авиабилетов в Нью-Йорк и обратно, медицинской страховки и прочих расходов, не предусмотренных назначенной стипендией. Письмо завершает такая фраза: “После окончания университета госпожа Г. может предложить свои услуги Вашему банку в качестве переводчика с английского и испанского языков”.

Мне не было известно, стояла ли за этим письмом (как чаще всего бывает в подобных случаях) предварительная договоренность, и если да, то на основе каких деловых отношений она была достигнута. Могу лишь сопоставить это обращение к известному банкиру с отчетом мунитского офиса общественных связей от 20 февраля 1993 г. за декабрь 1992 - февраль 1993 гг. В начале отчета говорится, что “начиная нашу деятельность офиса общественных связей в конце прошлого года, мы сфокусировали наше внимание и инвестиции на следующих областях или организациях: 1. Медиа; 2. Правительственные организации; 3. Другие организации”. Затем в разделе “Медиа” в пункте б) “Телевидение” читаем: “Из-за нескольких очень негативных ТV-программ о Движении Объединения в России мы также установили хорошие взаимоотношения с представителями различных TV-станций. На TV в России идет фундаментальная реорганизация. Основаны и предлагают различные услуги много частных студий.

Мы имели несколько переговоров со студией “Пенаты” о сотрудничестве между ними, нашим движением и еще одной студией, называемой “Русское видео”. Их предложения по сотрудничеству ранжируются от создания для нас индивидуальных проектов (фильмов) до основания совместной телевизионной студии в Москве с D-3 оборудованием и будущей спутниковой трансляцией на всю территорию бывшего Советского Союза. В настоящее время они сняли наш однодневный семинар в детской колонии под Москвой (имеется в виду семинар для отбывающих наказание в детской воспитательно-трудовой колонии в Икше. - Л. С.) и покажут его на национальном TV. В дальнейшем мы снабдим их видеоматериалами о нашем движении, из которых они смогут сделать целый фильм о нем и нашей деятельности в СНГ и Балтии”.

Недавние неприятности г-на Гусинского неожиданно вновь напомнили российской общественности старую историю его деловых отношений с “Русским видео”. Свидетельствуют ли приведенные мною факты о достаточно длительных контактах мунитов с руководством “МОСТА” или это простое совпадение, судить не мне. Возможно в ходе ведущегося сейчас следствия прояснятся некоторые обстоятельства и на этот счет. В любом случае то, что муниты так или иначе пытались проторить дорожку к вершинам финансовых сфер России, неоспоримо.

Думается, что поведано немало. И все же самое главное еще не сказано. Ведь речь идет о секте, претендующей ни много ни мало “объединить мировое христианство”. Но имеет ли секта Муна право называться христианской? Об этом я намереваюсь поговорить с вами в завершающем открытом письме о мунизме.