Вяткина С. Как наше слово отзовется? // Православная Пермь, апрель-май 2002 г. - №4-5(60).

 

От Даля до Немцова

У Владимира Даля есть про нас поговорка, которую донесла историческая память народа: «Худ пермяк, да два языка знат». Можно предположить, что этими языками были русский и коми-зырянский, бытовавшие некогда в нашем крае на равных. Сегодня, к сожалению, смысл фразы транс­формировался бы так: худ пермяк, потому что два языка знат. Вто­рым языком стало сквернословие, матерщина, или, выражаясь интел­лигентно, абсценная речь, марги­нальная лексика, арго, сленг, не­цензурная брань. Все это - тяж­кий грех, хула на Бога, потому что вторая ипостась Святой Троицы, Иисус Христос, назван Словом. Отцы Церкви учат нас обращаться со словами с величайшей ответ­ственностью и осторожностью, так как знают о мистической способ­ности сказанного материализо­ваться в действительности. Это очень тонко чувствуют поэты, потому что язык для них - метод познания мира. «Сказанное, осо­бенно в рифму, обязательно сбы­вается, только непредсказуемым образом», - написал поэт Сергей Гандлевский. Однако предмет нашего разговора - не возвышен­ный поэтический язык, а его низовой пласт.

Сквернословие стало в наши дни столь распространенным яв­лением, что многие воспринимают его как реальность, данную нам в ощущении неизбежности. Для бытового сознания мат становит­ся нормой, люди словно приню­хались к миазмам выгребной ямы и начали в ней жить. Даже представители искусства, интел­лигенция и маленькие дети не являются исключением. Помнит­ся, как-то в Пермь приехала для творческих встреч со зрителями одна московская знаменитая ак­триса, которая в кулуарах мате­рилась что твой сапожник. Ди­ректор кинотеатра мне после объяснила, что богема сейчас так разговаривает, это шик. Учащие­ся самых престижных школ, навроде лицея №2 при госунивер­ситете, не скрывают, что матерят­ся у них особенно отменно де­вушки, им не зазорно. Еще бы подростки не заразились сей скверной, ведь в учебных про­граммах по литературе есть та­кие сомнительные авторы (писа­телями их назвать рука не под­нимается), как В.Пелевин и Э.Лимонов. Касательно последнего стоит сказать, что в его произве­дениях преобладают пять ключе­вых слов, и все нецензурные. Известный политик Борис Нем­цов недавно по радио озвучил похабную частушку, объясняя ситуацию с закрытием канала ТВ-6 (того самого, который осу­ществил проект «За стеклом» и закономерно из канала превра­тился в канализацию). Так в нашей стране осуществляется курс на либерализацию сознания - кого стесняться-то! «Иллюстри­ровать» примерами наши наблю­дения мы не станем, помня, как поступал прп.Иоанн Лествичник:

«Погибель сию я не дерзнул предать писанию, потому что руку мою удержал сказавший: бываемая отай от некоторых срамно есть и глаголати, и писати, и слышати».

До чего дошло: в политехе профессор Слюсарянский объявил студентам, что мат - это тезаурус русского языка (тезаурус - выра­ботка единства в понимании), мотивируя свое умозаключение тем, что эту лексику понимают все слои населения.

А я бы его не понял! - отреагировал священник Алексий Сысоев, директор Ясеневской пра­вославной гимназии, когда я ему рассказала об этом. - Вернее, я понял бы, с кем имею дело, и на этом наш диалог был бы исчер­пан. Сквернословие - тяжкая духовная болезнь, которая нужда­ется в длительном лечении при помощи поста и наложения епи­тимий.

Беседа с отцом Алексием происходила в учительской Вятс­кой православной гимназии. Ее директор Е.Н.Мошкина рассказа­ла нам, как однажды расшифро­вывали записи «черного ящика» после авиакатастрофы. Там были в основном матерные восклица­ния, т.е. в экстренной ситуации пилоты других слов не вспомни­ли. Батюшка кивнул:

В этом нет ничего удиви­тельного - такова их речевая опора, их молитвенный призыв, если хотите, но только к другой духовной силе - к бесам. Я давно наблюдаю, что мат является как бы отхожим местом, и в этой зловонной стихии человек никог­да не сможет себя осознать. Живое священное движение слова здесь не присутствует. Нормально­му человеку гораздо естественней призывать Бога: «Господи, поми­луй и спаси!» Но поскольку без­божное сознание не знает святой силы молитвы, то оно опирается на ту силу, которую ему подсовы­вает бес - это его пароль.

Е.Н.Мошкина, преподаватель-лингвист, кандидат филологичес­ких наук, поведала, что не раз уже была свидетелем того, как на уроках дети с речевыми дефекта­ми и заиканием излечивались без помощи логопеда-психолога, когда начинали читать псалтирь.

Глагол добро есть

Стоит напомнить, что русский язык - один из трех мировых мистических языков '(наряду с древнеиудейским и древнегречес­ким), который приспособлен для выражения духовных понятий, имеющихся в Священном Писа­нии. Особенно это касается цер­ковнославянского языка, на кото­ром совершаются богослужения, читаются молитвы. Современный русский язык, строго говоря, по отношению к церковнославянско­му - это жаргон, результат пос­ледовательного и длительного вымывания духовных основ языка, его духовная деградация. Об этом хорошо пишет игумен Алексий, клирик Барнаульского Знаменско­го монастыря: «Церковнославянс­кий язык, изначально сформиро­вавшийся как христианский, сак­ральный, уничтожает целый ряд тех страстей, которыми живет че­ловечество. Скажем, на нем невоз­можно передать похабщину, скаб­резность - в лучшем случае по­лучится поучительно-морализаторская история, а похабный смысл исчезнет. Страсти на цер­ковнославянском языке не зву­чат. Не звучит злоба, не звучит ненависть, невозможно выразить тот бешеный порыв, который у современного человека выражает­ся взрывом ругани. Этот язык предназначен для иных целей».

Вслушаемся в то, как назы­ваются буквицы славянской азбу­ки: аз, буки, веди, глагол, добро, есть, живете, зело, иже, како, люди, мыслете... и т.д. Это же проповедь, апостольский призыв к праведной жизни. Русский писатель И.С. Тургенев не зря восклицал: «Нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» На русском языке созданы величай­шие шедевры мировой литерату­ры, это язык Пушкина, Гоголя, Баратынского, Достоевского, Буни­на, Пастернака, Ахматовой, Бродс­кого, а мы сегодня его так уни­зили. Язык, данный нам для славословий и молитвословий, для познания благой Божией воли, используется для служения сата­не. Недаром семантика всех ма­терных слов обращена вниз - к гениталиям. На большее враг человечества не способен, да боль­шего он и не стоит. Зловоние порока - стихия дьявола, которую он внушает людям, помрачая их сознание, искажая представление о добре и зле.

Нобелевский лауреат поэт Иосиф Бродский в одном из интервью сказал: «Язык, который нам дан, он таков, что мы оказы­ваемся в положении детей, полу­чивших дар. Дар, как правило, всегда меньше дарителя, и это указывает нам на природу язы­ка». В другом интервью он доба­вил: «Русскому языку суждено быть языком поэзии».

Есть свидетельства врачей о том, что люди, страдающие поте­рей памяти и навыков речи, легко и быстро произносят матерные слова. Это подтверждает мнение о демонической природе сквернос­ловия. По словам архимандрита Рафаила (Карелина), сквернослов похож на одержимого, у которого прямая кишка подведена к горлу - со всеми вытекающими из этого последствиями.

Говорить или ботать

Более всего удручает масштаб данного греха. Сквернословием заражено все наше общество. Взрослые не стесняются злоречить при детях, дети, подражая взрослым, бравируют грязными словечками, интеллигенция мате­рится, якобы эстетствуя, выдавая рассусоливания о «гармонии бе­зобразия» за творческую пози­цию; некоторые ругаются просто из желания эпатировать окружа­ющих, а кто-то - из тщеславного убеждения, что мат - признак рафинированности (кому-то, мо­жет, и нельзя, а мне - можно!). Опасно здесь то, что либеральное понимание свободы личности и свободы слова как попрания всех этических норм и запретов раз­мывает категории добра и зла, делая прозрачной границу между ними. Это превратилось в инду­стрию и намеренно делается теми, кто хочет скомпрометировать идею торжества Добра. К ним относятся приверженцы некото­рых политических доктрин и представители пропагандистских средств, считающие своим дол­гом извратить любую идею и любую реальность. Образовалось огромное черное поле. По мне­нию уже упоминавшегося Брод­ского, «мы имеем многократное количество адвокатов дьявола». Здесь уже видится угроза наци­ональной безопасности, такая же мощная, как эпидемия СПИДа и экологическая катастрофа. Тут впору опомниться и ввести табу на использование слов, сеющих нравственный и духовный раз­врат в душах людей. Этот запрет должен касаться хотя бы средств массовой информации, книжной продукции. В жизни происходит все наоборот: тюремный жаргон, скабрезные слова и словечки стали обязательными атрибутами телерадиовещании, печатных из­даний. С экрана слышим такие обороты речи, как «разборки в Думе», «тусовка членов прави­тельства» (тусовка - тюремная прогулка), «мокрое дело министра закрыто», другие заимствования из уголовного лексикона. В свое время академик Дмитрий Лихачев, будучи узником Соловков, исследовал воровской жаргон и написал работу «Черты первобытного примитивизма воровской речи». Ученый делает интерес­ный вывод: «Основное отличие! воровского мышления состоит в возрождении магического отно­шения к миру». Как говорится, что и требовалось доказать - опять магизм, вера в духов, ко­торые суть бесы. Д.С.Лихачев подметил, что воры чрезмерно суеверно относятся к языку: «Та необычайная, совершенно чудо­вищная гипертрофия брани в воровской среде, буквально через слово пересыпающая воровскую речь и ни к кому конкретно не обращенная, говорит о каком-то стремлении сделать свою речь действенной, активно воздейству­ющей». Так человек хочет полу­чить силу от магизма слов, это своеобразное заклятие. Недаром уголовники обычно обращают свою брань «на воздух», в про­странство, а если она задевает конкретного человека, то смыть такое оскорбление может только кровь. Академик делает вывод: подобно тому как воровская сре­да деклассированна, антигосудар­ственна и, с точки зрения обще­ства, асоциальна, так же точно и воровская речь - явление резко отрицательное: «с этими воровс­кими (тюремными, блатными) словечками и словцами распрос­траняется яд воровской идеоло­гии, воровского мировосприятия. Это болезнь языка».

Добавим: и болезнь нации, которая возлюбила не Бога, веду­щего ко спасению, но мир, лежа­щий во зле (1 Ин.5,19).

Православное учение опровер­гает дарвинистскую теорию про­исхождения человека от обезья­ны. Господь создал нас по Своему образу и подобию, наделив при этом свободной волей. Трагедия в том, что, добровольно выбирая порок и двигаясь в этом направ­лении с таким бешеным ускоре­нием, как сегодня, деградировать до уровня обезьяны можно запро­сто. И это очень печальная пер­спектива. Именно наличие языка и речи выделяет нас как вид из мира живых существ и, следова­тельно, делает нашу ответствен­ность за этот дар чрезвычайно высокой. Очистить язык от сквер­ны в этом контексте - первооче­редная задача, которая автомати­чески влечет за собой очищение от порока нашего ума, поскольку язык есть средство мышления.

Если бы мы справились с этой проблемой, то, несомненно, оздоро­вили бы не только духовно-нрав­ственный, но и экономико-полити­ческий климат России. Не случай­но народ, племя в древности на­зывали «языком»: «вскую шаташася языцы» - зачем мятутся народы (Пс.2,1).

Христиане знают, что Господь никогда не оставляет тех, кто живет по Его заповедям, а запо­ведано нам быть чистыми серд­цем. «Как новорожденные младен­цы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Петр.2,2).

Скептик скажет: вот еще одна утопия, подобная той, что пригла­шала построить социализм «в одной, отдельно взятой стране». Увы, и вправду, невозможно убе­дить все 150 миллионов россиян начать уважать и любить свой язык. Даже один миллион (число жителей Перми) не убедить. Но что касается отдельной личности, любого из нас, то надежда не столь слаба, ибо святоотеческая премудрость утверждает, что каж­дая душа по природе христианка, и, значит, должна сохранить в себе ту память, когда «слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины» (Ин.1,14).

Светлана Вяткина