1) Вероучение и религиозная практика организации ОСК не имеют оснований в традиционной культуре народов России. Организация ОСК исповедует нетрадиционное направление индуизма и принадлежит к “новым религиям” иностранного происхождения.

Например: система, освящающая изначальное неравенство людей “по рождению” при культовом почитании животных; установление кастовых перегородок в обществе, в частности при вступлении в брак; идея введения обязательного бракосочетания при достижении определенного возраста; терпимое отношение к проституции; презрение к труду рабочего человека, своему народу и родной земле; пренебрежительное отношение к семье, родственникам и детям как “побочным продуктам тела”; нравственная норма, допускающая самоубийство “во благо”; нравственный релятивизм, разводящий религиозное и моральное достоинство субъекта так, что религиозным правом могут освящаться дурные поступки [1., комм. к гл. 1; 2.20; 3.40; 6.23; 9.26,30,32; 2., комм. к гл. 4.10; 6.36; 7.46,49,55; 9.26; 11.19; 13.24,26,45,53; 14.42; 15.40; 17.22,38; 7., с. 32,66] и т.п. мировоззренческие ценности не имеют никаких оснований в традиционной духовной и нравственной культуре России.

Каноническую книгу ОСК “Бхагавад-Гита” ученые относят к 3-4 вв. н.э. [4] и указывают на ее место в индийской письменной культуре более как предания, но не священного писания индуизма. Т.е. собственно в Индии к этому тексту не относятся как к священному писанию. Более ранние комментаторы Гиты, строившие на ее основе самостоятельные религиозные доктрины за пределами традиционного индуизма, в частности, Чайтанья (15-16 вв.), испытывали христианское, исламское и буддийское влияния. Это выражалось в отрицании кровавых жертвоприношений, теистических и монотеистических тенденциях, отрицании системы варн (каст) и других нововведениях, противоречащих классическому индуизму, исповедуемому и в настоящее время подавляющим большинством населения Индии.

Основатель ОСК Прабхупада (1896-1977 гг., создание ОСК в 1966 г.), многое заимствовав у Чайтаньи и провозглашая себя его последователем, тем не менее, отказался от других основных положений этого реформатора традиционного индуизма. В частности, отрицания деления общества на касты, использования народных языков вместо устаревшего санскрита, негативного отношения к самоубийствам и т.д. Создавая свой синкретический культ, он также заимствовал некоторые идеи и представления из христианства и ислама, исказив их и приспособив к языческой основе. Имеются свидетельства, что настаивая на распространении своего учения на Западе, Прабхупада рассматривал эту деятельность и как элемент борьбы с западным миром, противостояния европейской и исламской экспансии в Индии, так сказать, на “территории противника”.

4) Отношение к другим религиям, их вероучениям и сторонникам, выраженное в нормативных текстах ОСК представляется пренебрежительным. В картине мира, исповедуемой сторонниками ОСК, нет места другим религиозным традициям в том виде, как они существуют в настоящее время. Все люди, не почитающие Кришну так, как это установлено в ОСК, характеризуются в оскорбительных выражениях, называются “рафинированными животными”, “человекоподобными животными”, “демонами” и т.п. [1., комм. к гл. 4.3,4; 7.15; 16.17; 17.1,3; 2., комм. к гл. 2.20; 3.43]. Любые религиозно-философские воззрения, за исключением вероучения РСК, считаются плодом невежества.

Сектантская оторванность ОСК как от традиционного индийского общества [2., комм. к гл.13.42], так и от традиционных обществ в странах распространения (Европа, США, а теперь и Россия), логически требует культивирования у адептов пренебрежительного отношения к другим религиям, в конкурентной борьбе с которыми на их канонической территории ОСК вербует своих сторонников. Эта же нетерпимость позволяет прочнее удерживать в организации адептов.

Напротив, в вероучении ОСК, божество может “подстрекать”, “сеять вражду”, “вводить в заблуждение”, нарушать клятвы, быть равнодушным к миру, людям [1., комм. к гл. 11.32; 2., комм. к гл.1.1; 3.36; 7.40; 8.13,29; 10.24; 11.34]. Более того, высший религиозный идеал в вероучении ОСК персонифицируется как божество разрушения и смерти: “Я - Яма, Бог смерти... Я - всепожирающая смерть”; “... смерть - это Сама Верховная Личность Бога” [1., 10.29,34; 11.32; 2., 13.19].

5) Отношение к представителям нерелигиозной части населения, выраженное в вероучении и нормативных текстах ОСК, высказываниях руководителей ОСК, отличается резким негативизмом и также может расцениваться как оскорбительное для людей, считающих возможным устраивать свою духовную жизнь вне религии и религиозного мировоззрения [1., комм. к гл. 7.3,15,24; 9.31].

Вообще в вероучении ОСК не проводится существенных различий между верующими других религий и нерелигиозными людьми, атеистами. Все, поскольку не “служат Кришне”, не обладают положительными качествами, человеческим достоинством и правом на жизнь в том же понимании, что и “преданные”, т.е. члены ОСК [1., комм. к гл. 4.8; 9.31; 2., комм. к гл. 11.19]. Здесь также явно выражается отличие традиционных религий от модернистских сектантских культов. В картине мира ОСК осуждаются не взгляды, заблуждения, греховность людей, а собственно сами люди как таковые, уже “по рождению” заносимые в разряд “рафинированных животных”, “человекоподобных животных” [2., комм. к гл. 2.20].

Из всех “слуг Господа, являющихся его карающей силой” самыми важными почитаются те, которые призваны “подавлять безбожников” [1., комм. к гл. 10.38]. С другой стороны - “всякий, кого убивает Всевышний Господь, получает освобождение” [1., комм. к гл. 11.34; 16.20].

6) В силу религиозных принципов, положенных в основу вероучения, картины мира и образа жизни членов организации ОСК, вырабатывается и декларируется в целом негативное отношение к любому общественному и государственному устройству, не соответствующему идеалу и представлениям руководителей ОСК [1., комм. к гл. 2.41;3.17,18,30,35,40; 2., комм. к гл. 3.20].

Гуманизм, как духовно-нравственная доктрина, полностью отрицается вероучением ОСК. Вследствие этого, в религиозном идеале теократического общественно-государственного устройства ОСК нет места так называемым гуманистическим ценностям: правам человека, свободе вероисповедания, демократическим выборам, правовому государству в современном либеральном понимании этих принципов и институтов [2., комм. к гл. 8.32; 9.26,49; 10.4 ].

Например, “современная так называемая прогрессивная и цивилизованная демократия” характеризуется в текстах ОСК как “жизнь собак и свиней” [2., комм. к гл.10.4], “цивилизация рафинированных кошек и собак” [2., комм. к гл. 8.5]. “Девяносто девять и девять десятых процентов населения” [1., комм. к гл. 7.15], а в других текстах [2., комм. к гл. 3.43; 12.13,18; 6., комм. к гл. 4.34, 12.48] вообще все современное население считается неспособным к достойной человека жизни, принадлежащим к низшей касте (шудры) по рождению и потому в их отношении допустима сегрегация, ограничения в правах и т.п. [2., комм. к гл. 9.49].

В связи с таким пониманием достоинства других людей все общественные и государственные институты в современных обществах также не представляют в картине мира ОСК никакой ценности: “Современная образовательная система готовит одних шудр”, “Самый крупный инженер или конструктор - это всего-навсего большой шудра... В век Кали (современная эпоха - прим. авт.) все рождаются шудрами” [2., комм. к гл. 1.22; 12.3; 6., комм. к гл. 4.34; 12.48]. Если учесть, что по представлениям адептов ОСК “век Кали” будет продолжаться 427000 лет [2., комм. к гл. 15.37], то просвета не видно и потому спасение возможно только в ОСК.

В организации ОСК адепты усваивают критическое отношение ко всей современной цивилизации: от элементарных бытовых удобств и современного транспорта - до науки, литературы, искусства [2., комм. к гл. 1.19; 5.10; 10.4; 15.8; 17.24,28; 19.13]. Развитие промышленности называется “отвратительной деятельностью” [2., комм. к гл. 11.12]. Анекдотическим образом “развенчиваются” достижения современной науки и техники: “Современные космические корабли летают в космос, и когда ученые говорят, что они побывали на обратной стороне Луны, люди слепо верят их россказням” [2., комм. к гл. 9.18]. Пренебрежение всем “материальным” и “суетным”, не приносящим человеку религиозного “спасения”, вполне понятно для религиозной организации. Но трактовки авторитетами ОСК проблемы нравственного состояния современных обществ и духовного состояния цивилизации, где следствия подменяются причинами, представляются экзальтированными, подчеркнуто агрессивными, антикультурными, провоцирующими адепта на деструктивное отношение к людям, общественным и государственным институтам, культурным ценностям.

Такая позиция ОСК также характеризует его как нетрадиционный культ. Создавая свою специфическую культурообразующую среду, ОСК стремится всячески оградить ее от соприкосновения с более устойчивыми формами национально-религиозной культуры (в том числе и традиционной индийской) в регионах своей деятельности. Поэтому в адептах развивается активное отторжение всей иной, кроме специфической культовой ОСК, культуры с тем, чтобы вернее удержать их в организации. Адепт ОСК освобождается от обязательств в отношении семьи, нации, “человечества в целом” [1., комм. к гл. 2.41; 3.17,18].

Специфически сектантским признаком является формирование в вероучении социальных утопий, призванных показать адептам историческую перспективу развития культа и обозначить социальные идеалы служения. В этом отношении в ОСК выдвигается политическая, а не религиозная цель создания единого теократического “мирового государства” [2., комм. к гл. 10.3], глава которого может “бросить вызов” представителям века Кали и “покарать злодеев” если будет “хорошо вооружен” [2., комм. к гл. 17.4]. При этом “насилие и двуличие”, по представлениям авторитетов ОСК неизменно сопутствующие политической деятельности, не являются препятствием для “преданного”, чтобы заниматься ею [1., комм. к гл. 18.47]. В случае установления такого государственного строя, соответствующего идеалам ОСК, его руководители должны получить полную власть над людьми, в своей борьбе с “деградацией и разложением” широко применять казни и запреты [2., комм. к гл. 4.10; 17.28,30]. Подобное общественно-государственное устройство политологи называют тоталитарным обществом и государством.

В частности, такие: “Непреданные же (не адепты ОСК - прим. авт.) вообще не обладают никакими положительными качествами” [2., комм. к гл. 11.19]; “То, что Кришна - высший авторитет, признается всем миром с незапамятных времен и до наших дней, и лишь демоны отвергают Его” [1., комм. к гл. 4.4]; “Верховный Господь не прощает ни малейшего оскорбления в адрес Своих... преданных” [2, комм. к гл. 9.27]; “Преданный, когда его поносят, проклинают, презирают и так далее, не склонен сопротивляться этому. Но когда подобные меры направлены против Господа и Его преданных, они принимают очень суровые меры” [2, комм. к гл. 18.48]; “Для уничтожения безбожников у Господа есть много энергий и посредников, которые и без Него могут выполнить эту задачу” [7, с. 47]. И т.п.

В любопытном сочетании с этими декларациями находится весьма необычный для религиозной общины интерес руководителей ОСК к теме ядерного оружия со своеобразной антинаучной трактовкой его природы в понятиях языческой мифологии. Утверждается, что “Ядерное оружие нашего века причисляется к огнестрельному...” [1., комм. к гл. 2.23; 2., комм. к гл. 7.19,20,27,32;10.32]. Эти характерные сочетания религиозной убежденности с рассуждениями о средствах массового поражения также могут вызывать настороженность в среде общественности, ассоциации с известными преступлениями секты “АУМ Синрике” и, во всяком случае, также не способствуют авторитету ОСК.

7) Принципы построения религиозной организации ОСК отличаются жесткой иерархичностью, что, впрочем, свойственно практически всем религиозным структурам. Но в нетрадиционных религиозных культах, к которым принадлежит и ОСК, особая жесткость иерархического соподчинения, требования безусловного и безоговорочного подчинения рядовых членов руководителям [1., комм. к гл. 2.47,53; 3.30,35; 6.6], сочетаются с закрытыми или неясными принципами построения структуры организации, происхождения и преемственности “авторитета” в ней. Это позволяет руководителям избегать ответственности и критики со стороны общества.

Например, известно о наличии у кришнаитов т.н. “Манифеста Варнашрамы” [3], программной книги кришнаитского гуру Х. Свами, ученика создателя “Международного общества сознания Кришны”, Ш. Прабхупады, где описано общество будущего, в котором правили бы кришнаиты. Содержащиеся в этом очевидно программном и инструктивном документе положения характеризуются комментаторами как проповедь установления тоталитарного общественного и государственного строя. Там можно прочесть вещи, хорошо знакомые россиянам, особенно людям старшего поколения, типа: “за потоком информации следят брахманы”, чтобы людей “не сбивали с толку”; “общество... всецело зависит от разумного руководства и указаний брахманов”; “кшатрии... должны тщательно устранять все атеистические нормы поведения в обществе”, притом, что к брахманам репрессии не применяются; “скорее вайшнавы и брахманы дают указания полиции”; “система... не проявляет ложной, невежественной милости”; “полезные и бесполезные члены общества”; “исправительные меры”; “стратегия нейтрализации и реабилитации”; “кшатрии, занимающие в обществе руководящие посты, должны признать, что они получили эти посты благодаря вайшнавам-брахманам”; “если попытки перевоспитать “начинающих” жуликов не приведут к успеху, кшатриям полицейского управления придется выдворить злосчастных злодеев или ликвидировать их” и т.п. [3., с. 49-50, 66-67, 79-81]. Если “брахманов” заменить на ВКПб, а “кшатриев” на НКВД, картина станет совсем знакомой. Вдобавок ко всему, на страже этого нового мирового порядка должны стоять “подразделения атомных кшатриев”, готовых в случае необходимости и “атаковать” [3., с. 81, 84].

В доктрине ОСК имеются представления об особо избранных, “непогрешимых” людях, “подчиняющихся непосредственному руководству Кришны” [1., комм. к гл. 2.3; 15.16]. Они освобождаются от ответственности за любые поступки, в том числе и насилие в отношении кого бы то ни было. Поскольку установить определенно, кто из адептов ОСК уже достиг такого “уровня духовного развития” постороннему человеку невозможно, то и избежать контакта с таким авторитетным кришнаитом затруднительно. В этих примерах проявляются черты, квалифицируемые экспертами как признаки деструктивной религиозной организации: наличие касты “непогрешимых” и двух уровней доктрины - для внутреннего и внешнего пользования [2., комм. к гл. 2.12; 3.30; ].

Категорически утверждается необходимость смертной казни для убийцы [1., комм. к гл. 14,16; 2., 7.37], но на “брахмана” по рождению (и даже на его родственников) это уже не распространяется [2., комм. к гл. 7.57; 18.29]. Как и на адепта ОСК, совершившего преступление в отношении другого человека [1., комм. к гл. 15.16]. Утверждается, что даже самый умный человек не может понять намерений и действий “непогрешимого” [1., комм. к гл. 9.28] и тем более оспаривать его правоту.

В своих официальных заявлениях руководители ОСК утверждают, что неприменение насилия (ахимса) является обязательным принципом для ОСК, а фактически вероучение ОСК допускает применение насилия и сакрализует (освящает) его [1., комм. к гл. 18.13,14,17].

Такая напряженная “погруженность” адепта в психологический тренинг, практически полностью “отключает” его от окружающей жизни и прерывает все социальные связи. Если, например, ежедневное молитвенное правило православного христианина занимает не более часа, молитвы магометанина - примерно то же время, то всем адептам ОСК рекомендуется режим, в котором исполнение ритуалов и медитативно-молитвенная практика поглощают большее время дня, начинающегося с 3-4 часов утра [5]. Новообращенный адепт сразу ориентируется на “монастырский” тип религиозной жизни с категорическими установками на необходимость его исполнения [1., комм. к гл. 18.35], тогда как в традиционных религиях такая практика не применяется. Психологически очевидно, что любой человек (тем более, попавший в ОСК из нерелигиозного, “советского” общества) при таком режиме практически полностью попадает в распоряжение организации и ее руководителей. Ему оказывается просто некогда задуматься о своем будущем или рефлексивно оценить свое положение.

Система религиозной практики в ОСК требует полного погружения сознания адепта, его ума, чувств, эмоций в мифологическую и образную среду, сформированную в ОСК. Все остальные восприятия должны исключаться, ум необходимо привести в состояние транса [1., комм. к гл. 2.52,58; 6.20-23,25; 13.8-12]. Признаки транса: “слезы, дрожь, сердцебиение, испарина, наплыв чувств, танец, пение, крики”, “...сыпь на коже” [2., с.24; комм. к гл. 9.19]. Такое состояние ни психолог, ни психиатр не назовет нормальным и в традиционных религиях такие состояния “исступления” не считаются желательными в религиозной практике.

Абсолютный фатализм [2., комм. к гл. 6.7] в вероучении дополнен установкой на полную зависимость от “непогрешимых” [1., комм. к гл. 9.28]. Подкрепляется эта зависимость и нормой, требующей жертвования если не всего состояния, то части доходов (не менее 50%) новообращенного “Кришне”, т.е., фактически, в ОСК [1., комм. к гл. 11.55; 12.10; 2., комм. к гл. 5.36]. Психологически индоктринируется установка на невозможность выхода из ОСК, без того, чтобы не “исчезнуть, подобно разорванному облаку” [1., комм. к гл. 6.38]. Предпочтительнее для человека просто “покончить жизнь самоубийством” [1., комм. к гл. 16.1-3; 2., 4.8]. Требование активной проповеднической деятельности, миссионерства, работы на задачи расширения влияния ОСК подкрепляется духовно-нравственным императивом, утверждающим, что адепт “совершает злодеяние”, если не делает всего этого [1. комм. к гл. 13.8-22].

9) Имеются сообщения средств массовой информации (РИА “Новости”, газеты “Сегодня”, “Тверская, 13”, “Рабочая трибуна”, “Правда”, “Мегаполис-Экспресс” и др.) о судебных разбирательствах, связанных непосредственно с ОСК или с ее членами и руководителями. Часть этих прецедентов вызвана случаями убийств, незаконных финансовых операций, незаконного хранения оружия, избиения людей, незаконного оборота наркотических средств (в США, Германии, Франции). Имеется сообщение о случае убийства на религиозной почве в Армении, в соответствии с которым кришнаит убил служащего киоска в знак протеста против продажи спиртных напитков (РИА “Новости”). Сообщается [8], что в 1984 году в США в судебном разбирательстве ОСК было признано виновным в “нанесении морального ущерба”, “клевете” и принуждено выплатить американской семье денежную компенсацию. Что касается деятельности ОСК в России, то, на настоящее время, сообщениями о подобных случаях мы не располагаем.

Однако следует подчеркнуть, что могут оказывать провоцирующее влияние и представляются потенциально опасными вероучительные нормы, снимающие ответственность с адепта за совершение различных преступлений, в том числе убийств и даже убийств родственников, тогда, когда эти преступления совершаются во имя кришнаитского движения [1., комм. к гл. 6, 13, 18,]. Другая часть судебных процессов связана с негативными оценками вероучения и деятельности ОСК представителями различных общественных, религиозных, государственных организаций, средствами массовой информации (см. п.1).

***

Приверженность части россиян индуистскому мистицизму сектантского типа (организации ОСК (МОСК), “Брахма Кумарис”, “Ананда Марга”, “Сахаджа-йога, “Трансцендентальная медитация”, Шри Чинмой и т.п.) находит свое объяснение в ряде объективных причин: социальной фрустрации части интеллигенции, вызванной духовным и экономическим кризисом в стране; духовной “потерянности” широких социальных слоев в России - и, прежде всего, образованных людей в городах, которые и преобладают в сектантско-мистических группах восточной ориентации; отторжением от протестантизма и либерализма с их подчеркнутым индивидуализмом, чуждым русской духовной культуре; сохраняющимся глубоким духовным разрывом между полу-атеистическим мировоззрением большинства современного российского общества и отечественной культурной традицией, который не может быть преодолен в одночасье; наличием некоторых вторичных признаков, внешне сближающих индуизм с христианством и русским духовным типом, в силу далекой общности этнического происхождения русских и индийцев (“служение Богу”, иерархизм, общинность, “арийство” и т.п).