Месторасположение центров: Москва и Московская область (Дубна и др.), Санкт-Петербург и Ленинградская область (Приозерск и др.), Ярославль, Калужская область (Обнинск и др.), Нижний Новгород и др.

Авторы энциклопедии “Религии мира” пишут: “Дон Хуан называет свое учение магией, хотя сам отмечает, что это неточное название. Себя он именует “видящим”, “человеком знания”, “воином абсолютной свободы”. Согласно его учению, то, как абсолютное большинство видит мир, - это далеко не единственный способ его видения. Человек воспринимает окружающий его мир как совокупность твердых физических тел потому, что его с детства учат интерпретировать свое восприятие мира подобным образом. Маги-“видящие” (в том числе и сам дон Хуан) видят мир как “потоки энергии”. Вселенная состоит из энергетических светящихся волокон, “протянувшихся во всех мыслимых и немыслимых направлениях из бесконечности в бесконечность”. Человеческие существа, с энергетической точки зрения, представляют собой “светящиеся яйца”, “коконы”, через которые проходят энергетические волокна вселенной. Центральное понятие этого учения - точка сборки. Это яркое пятно на задней поверхности кокона, оно находится на расстоянии вытянутой руки сзади от физического тела человека. Это пятно может перемещаться по поверхности, внутрь кокона или наружу, изменяя его форму. Маги полагают, что точка сборки отвечает за восприятие мира: человек воспринимает только те энергетические волокна, которые проходят через точку сборки. С точки зрения магов, вселенная не ограничивается нашей реальностью, привычным для нас миром. Она состоит из бесконечного количества миров. Расположение миров во вселенной дон Хуан иногда сравнивал со слоями луковицы. Когда точка сборки перемещается, человек воспринимает уже другие волокна, которые обычно ему недоступны, таким образом человек “собирает другие миры”. Согласно учению магов, человеческое существо, рождаясь, получает от безликой могущественной силы, которую маги называют Орлом, “аванс” - сознание. В течение жизни человек развивает это осознание, обогащает его своим опытом. Когда человек умирает, Орел забирает себе его сознание вместе с накопленным опытом, впечатлениями, переживаниями. Однако есть способ избежать этого и сохранить свое сознание после смерти физического тела. Чтобы избежать поглощения своего сознания Орлом, человек становится на путь воина. Лишь кардинально изменив все свое существо, можно добиться этого. Следует помнить, что у человека совсем немного времени и энергии, что смерть может настичь его ежедневно и ежечасно. Вся жизнь воина подчинена главной цели, поэтому его энергия должна расходоваться оптимально. Воин переоценивает свои жизненные занятия и отсекает все лишнее, строго отбирает то, на что он будет тратить время и энергию. Оставляя для себя лишь самое главное, воин делает это безупречно. Жизнь воина есть сосредоточение и уход от повседневной суеты, от бесцельного существования. Воин не мучает себя сомнениями, не сетует на судьбу, не разменивается на мелочи, ни в чем не дает себе поблажки. Он - хозяин своей судьбы. Безупречность и внутренняя дисциплина - вот качества, необходимые воину на его пути. Им движет несгибаемое намерение достичь абсолютной свободы. Становясь на этот путь, воин последовательно овладевает магическими искусствами и техниками. Магические искусства намерения, сталкинга и сновидения состоят в умении перемещать свою точку сборки и удерживать ее в новом положении. Практикуя сталкинг, воин сознательно выходит за рамки характерного для него образа, привычных форм поведения, и пребывает за их пределами. Используя магическое искусство сновидения, воин развивает способность управлять своим сном. Находясь в сновидении, маг может общаться с существами из других миров или перемещаться в эти миры. Практикуя намерение, воин устанавливает связь с высшей безликой и всемогущей вселенской силой и сдвигает точку сборки волевым усилием” [19].

Как уже отмечалось, согласно учению Кастанеды, существует некая безличная сила или силы. Все явления, существа и события в мире являются ее различными проявлениями: “...силы, которые руководят людьми, непредсказуемы, ужасны, и, однако, великолепны... - Разве есть что-либо, что руководит нами? - спросил я. Разумеется, есть силы, которые ведут нас. - Можешь ты описать их? - Нет, не могу, разве что назвать их силами, духами, ветрами или чем угодно вроде этого” [3].

Для этого требуется осознать, что представление мира таким, каким мы привыкли его воспринимать, является только одной из множества возможных форм восприятия, связанной с обычным функционированием наших органов чувств и рационального рассудка, который интерпретирует деятельность чувств в наблюдаемую нами картину мира. Нормы этой интерпретации задаются с младенчества окружающими ребенка взрослыми людьми и он начинает смотреть на мир так, как приучают его родители. Таким образом, смотреть, в понятиях системы Кастанеды, означает интерпретировать мир привычным для окружающих людей образом. С другой стороны, умение воспринимать мир иначе, через другие системы интерпретации чувственных восприятий обозначается словом видеть. Смотреть - одна из множества возможностей видеть.

Чтобы приобрести способность видеть, человек должен разрушить инерцию привычного мировосприятия-смотрения, сформированную с детства или, вернее, расшатать ее настолько, чтобы “прорваться” к иным способам видения. Для этого используется целый ряд психологических приемов, психических и двигательных упражнений, употребляются галлюциногенные наркотические средства. Человек должен определенным образом изменить все свое поведение. Главное в этом изменении - упорядочить жизнь так, чтобы не терять личной силы - главного энергетического ресурса, позволяющего человеку войти в мир видения. Такая жизненная дисциплина сравнивается с воинской, и потому такое поведение Кастанеда называет “путем воина”. Личная сила как аспект, проявление силы вообще, позволяет человеку-магу выдержать удар новых восприятий, сохранив целостность. Кроме всего этого, магу необходимо установить контакт с различными сверхчувственными существами, которых обычные люди в своем смотрении на мир не воспринимают. Эти существа-духи опасны и эгоистичны, но могут использоваться магом для накопления силы, получения нового опыта видения и т.п.

Люди для видящих представляют собой яйцеобразные конструкции из световых волокон различной интенсивности и цвета в зависимости от состояния человека, его личной силы и т.д. “Человеческое существо или любое другое живое создание имеет бледно-желтое сияние. Животные больше желтые, люди больше белые. Но маг - янтарно-желтый, как чистый мед на солнечном свету. Некоторые женщины-маги зеленоватые. Нагваль (дон Хуан - прим. авт.) сказал, что они самые могущественные и самые опасные” [4].

Уровень практического знания включается как часть учения мастерства сознания. На этом практическом уровне дон Хуан обучал процедурам, необходимым для сдвига точки сборки. Этому служили две великие системы, изобретенные видящими-магами древних времен: сновидение - контроль и использование снов, и выслеживание - контроль поведения... Некоторые из них, нагвали, учились выполнять его для других. Они были способны выбивать точку сборки с ее привычной позиции, нанося сильный шлепок по точке сборки. Этот удар, который воспринимался как удар ладонью по правой лопатке - хотя тела и не касались - переводил в состояние повышенного сознания” [8].

Слово “нагваль” используется в текстах Кастанеды как для обозначения наставника в магии, так и для названия некой “истинной” реальности, субстанции, которая лежит в основе мироздания и может восприниматься только видящими магами. Поверхностный слой человеческого восприятия этой реальности называется “тоналем”, как и все то в человеке, что связано с этим типом восприятия, “...тональ, находящийся во всем, обнаруживается легко нашими чувствами, в то время, как Нагваль, находящийся во всем, виден только глазу мага..., мы можем натолкнуться на самые диковинные виды тоналя и быть напуганными ими, или потрясенными ими, или быть безразличными к ним, потому что все мы можем обозревать эти виды. Вид Нагваля, с другой стороны, требует специализированных чувств мага, чтобы быть видимым вообще”. Магическое видение мира позволяет не только видеть этот “Нагваль”, но и, входя с ним в контакт, производить различные чудесные действия - проходить сквозь стены, исцелять людей и т.п. “Нагваль” соответствует видению мира, а “тональ” - смотрению на мир в понятиях, как они были описаны выше. “И тем не менее, как тональ, так и Нагваль присутствуют всегда во всем. Поэтому магу свойственно говорить, что “смотрение” состоит в обозрении тоналя, находящегося во всем, а “видение” с другой стороны в обозрении Нагваля, также находящегося во всем. Соответственно этому, если воин наблюдает мир, как человеческое существо, то он “смотрит”, а если он наблюдает его как маг, то он “видит”, и то, что он “видит”, и следует, собственно говоря, называть Нагвалем” [4].

Накопление опыта видения и личной силы дает возможность магу стать человеком знания. Конечный результат такого развития может быть отдаленно соотнесен с религиозными идеалами в некоторых традиционных языческих культах, шаманизме или в буддизме (хинаяны). Однако в этом пункте, подобно всем создателям “новых религий”, Кастанеда утверждает, что современные маги в его понимании представляют некий новый цикл развития древней традиции. Обычно это делается для того, чтобы исключить критику со стороны традиционных религий. В данном случае - представителей того же традиционного шаманизма латиноамериканских индейцев. “Дон Хуан принимал искусство овладения сознанием как современную версию чрезвычайно древней традиции, которую он называл традицией древних толтеков-видящих. И хотя он чувствовал себя неразрывно связанным с этой древней традицией, он считал себя одним из видящих нового цикла. Когда я спросил его однажды, каковы же существенные черты характера видящих нового цикла, он ответил, что это воины полной свободы, что они такие же мастера сознания, искусства следопыта и намерения, что не ловятся смертью, как остальные смертные, а избирают сами момент и путь своего исхода из этого мира. В этот момент они поглощаются внутренним огнем и исчезают с поверхности земли, как если бы они никогда не существовали” [7].

В перспективе магического развития человек, по Кастанеде, приобретает способность слиться с мирозданием. “- Я собираюсь произнести, пожалуй, величайший момент знания, который кто-либо может произнести, - сказал он. - посмотрю я, что ты с ним сможешь сделать. Знаешь ли ты, что в этот самый момент ты окружен вечностью, если пожелаешь?... мы можем сказать, что вечность вроде этого, - и он расставил руки, указывая на восток и запад. - Что ты на это скажешь? - спросил он, подзуживая меня подумать над его словами. Я не знал, что сказать. - Знаешь ли ты, что ты можешь растянуть себя навсегда в любом из направлений, в котором я указал, - продолжал он, - знаешь ли ты, что один момент может быть вечностью? Это не загадка, это факт. Но только если ты оседлаешь этот момент и используешь для того, чтобы ухватиться за целостность самого себя навсегда и в любом направлении... Если бы у тебя было достаточно личной силы, то одни только мои слова были бы достаточны для тебя, чтобы сконцентрировать целостность самого себя и вывести критическую часть себя за те границы, в которых она заключена” [9].

Анализируя, как бы “со стороны” опыт своего общения с “учителем”, Кастанеда приводит читателя к выводу: “Из утверждений дона Хуана можно было сделать вывод о том, что человеком знания мог быть диаблеро, т.е. колдун, занимающийся черной магией (диаблеро по-испански - черт, - прим. авт.). Он утверждал, что колдуном был его учитель и в прошлом он сам, хотя некоторые аспекты колдовства перестали его интересовать. Так как цель учения - показать, как стать человеком знания, а частью этого знания было колдовство, значит, существовала неотъемлемая связь между человеком знания и колдуном. Хотя дон Хуан не использовал их как взаимозаменяемые термины, тот факт, что они сходны и связаны, допускает возможность того, что “человек знания” со всеми семью темами и составляющими их концепциями, включает в себя все обстоятельства становления колдуна” [1].

Сущность “олли” - сверхчувственного “помощника” мага, характеризуется качествами, которые не позволяют думать о нем, как об источнике любви или мира: “В манипулировании олли есть два аспекта: 1) олли - средство передвижения, 2) олли - это помощник... 1) олли не имеет формы, 2) олли воспринимается, как качество, 3) олли можно приручить, 4) олли обладал властью...; он был собственником; он был неистовым; он был непредсказуем; и он обладал отрицательным последствием” [1]. Все эти качества сродни демоническим. Что касается возможности “приручить черта” и использовать его в качестве транспортного средства, это, конечно, подтверждает пример гоголевского кузнеца Вакулы. Он поймал черта за хвост, дал ему плетей и слетал на нем в Санкт-Петербург за черевичками для прекрасной Оксаны. Могучий кузнец не сомневался в природе той силы, на которой он летал к царице. Вакула постоянно огревал черта плетью, давал ему щелбаны и плевал в него. Но это малороссийская сказка. А в реальности такие попытки “транспортироваться за пределы собственной личности” приводят в залы суда по уголовным делам или заканчиваются в ближайшей психиатрической лечебнице.

Кастанеда рисует образ демона, обращение к которому может дать человеку некоторые преимущества над другими людьми, в то же время, приводя его самого к рабству этой силе. “Дон Хуан верил, что союзник олли обладал способностью порабощать людей, которые стали его последователями; он объяснил эту способность, как проявление собственности, которая ассоциируется в его представлении с женским характером. Олли устанавливал власть над своими последователями, создавая у них чувство зависимости и давая ощущение физической силы и благополучия” [1].

Усвоение человеком сил и способностей, получаемых от общения с запредельным сверхчувственными миром, в понимании Кастанеды, проявляется во властолюбии и даже жестокости. Одним из основных стимулов, которые могут подвигнуть кого-либо стать “человеком знания” является стремление к власти над людьми: “...последователи олли совершали жестокие действия. ...Эта специфическая черта сделала его наиболее подходящим для мужчин свирепого характера, которые хотели найти ключ к личной власти в неистовости. ...он считал ее сильным стимулом для будущего человека знания в случае, если у последнего возникло бы намерение искать власти [1].

Подтверждает сделанный выше вывод еще ряд признаков. Например, “захватывающее путешествие” в магический мир запредельных восприятий и ощущений не является мирным походом за духовными сокровищами, но, скорее, представляет собой непрерывную череду “битв”, в которых человек постоянно подвергается смертельной опасности и может быть в любой момент просто “уничтожен”. “Будучи бойцом, человек знания должен быть всегда активным, начеку. Человек на войне должен быть начеку...” [1].

То, что это именно намерение добиваться могущества и власти помимо всяческих нравственных ограничений, подтверждается еще и тем, как сами последователи Кастанеды понимают это намерение. Очевидно, что понимание этой системы людьми, которые занимаются изданием его сочинений, людьми, которым Кастанеда официально передает права на публикацию своих писаний, его почитателями - вполне соответствует и его собственному пониманию того, что и для чего он делал. В этой связи знаменательно, что поклонники Кастанеды ставят его в определенную традицию “духовных лидеров”. Например, рассматривают в одном ряду с известным сатанистом Алистером Кроули.

“Та жизнь, которую вы, ребята, ведете - не жизнь совсем, вы не знаете того счастья, которое проистекает из деланья вещей осознанно. У вас нет защитника. - Что ты подразумеваешь? - спросил Хенаро обиженно. - У нас есть наш господь Иисус Христос и наша мать Дева, и маленькая дева Гваделупская. Разве они не наши защитники? - Хорошая куча защитников, - сказал дон Хуан насмешливо. - Разве они научили тебя лучшему образу жизни? - Это потому, что люди их не слушают, - запротестовал Хенаро. - Они обращают свое внимание только к дьяволу. - Если бы они были настоящими защитниками, они бы заставили тебя слушать, - сказал дон Хуан. - Если мескалито станет твоим защитником, то тебе придется слушать его, понравится тебе это или нет, потому что ты можешь его видеть, и ты должен следовать тому, что он скажет. Он заставит тебя подходить к нему с уважением. А не так, как вы, ребята, привыкли приближаться к своим защитникам” [2].

Кастанеда стремится возродить в сознании европейцев образ языческого божества-демона - злого и опасного духа, при помощи которого можно получить власть над другими людьми. В этом, в сущности, и заключается все стремление современных неоязыческих шаманов, магов, колдунов и проч. При этом христианство представляется в виде глупой доброй сказки, не имеющей ничего общего с “суровой действительностью”. Но вся беда в том, что писатели, подобные Кастанеде, вообще ничего не знают о христианстве. Пародия на христианство, получившаяся в результате проповеди ряда римско-католических и протестантских миссионеров среди индейцев Латинской Америки может быть легко высмеяна: “Я имею в виду, что для вас прийти к вашим защитникам означает, что одному из вас нужно играть на скрипке в то время, как танцор должен надеть свою маску и наколенники и греметь и танцевать в то время, как остальные из вас пьянствуют (среди индейцев Центральной и Южной Америки католические праздники протекают, как карнавалы с обязательными костюмированными танцами, длящимися иногда несколько дней...)” [2].

При помощи слов одной из героинь своих сочинений Кастанеда выражает свою личную неприязнь, а вернее - ненависть к христианству. Здесь способом уничижить христианство является внушение читателю, что оно - лишь слабый отблеск истины, который уже не содержит никакой силы, а только порабощает человека несбыточными иллюзиями. Одна из колдуний исповедуется: “Я хотела, чтобы моя душа вошла в царствие небесное. Я все еще хочу этого, несмотря на то, что я нахожусь на другом пути. Мир Нагваля и есть царствие небесное... Она указала, что они не только являются, как правило, полными, но они еще никогда не ослабляют себя половыми актами... Я всегда буду восхищаться монахинями и священниками. Мы похожи. Мы отказались от мира и тем не менее, мы находимся в гуще него. Священники и монахини сделались бы великими летающими магами, если бы кто-нибудь сказал им, что они могут сделать это”. Бедная колдунья расстраивается, - почему римско-католические священники “не летают?”. Но на такие вещи, наверное, не решатся и они - по крайней мере, до официального разрешения римского папы. Тем более что в Священном Писании имеется ясный “запрет на полеты” при помощи чертей-олли. Сам Господь, на предложение сатаны “сверзиться со скалы”, отвечает ему: “...не искушай Господа Бога твоего” (Евангелие от Луки, 4.12). Однако Кастанеда не прислушался к этому предупреждению. “Сверзился” сам, и всячески способствует тому, чтобы “сверзилось” как можно больше других.

Кастанеда не разделяет умильного отношения колдуньи к католичеству. Как потомок перуанских индейцев, он вынашивает совсем другие чувства и выражает их такими словами: “Мне пришло на ум восхищение моего отца и деда перед мексиканской революцией. Они больше всего восхищались попыткой искоренить духовенство. Мой отец унаследовал это восхищение от своего отца, я унаследовал его от них обоих...” [4].

В конце 20 века, напротив, христианство все чаще оказывается совершенно “за бортом” новых неоязыческих религий и все более весомое место в них занимают элементы из верований негроидных и монголоидных народов, а не древних индоевропейцев (Индия, Европа). Атака на всю христианскую культуру, как таковую, усиливается, и параллельно полному разложению подвергаются культурные основы всей европейской цивилизации. Западного обывателя настойчиво приучают к дикости, варварству, отвратительным и безнравственным ритуалам, как к культурной норме. Христианство же ставится в позицию не просто “изжившего себя верования”, а опасного и злобного заблуждения. Формируется образ христианства - “врага человечества”, без уничтожения которого невозможно достичь желанной “свободы”. На эту идею работают не только вся индустрия ТВ, фильмы ужасов, рок-культура, но и вся субкультура “новой религии” в “новом веке” - Нью-Эйдж. Это религия “нового мессии” - вместо и против Иисуса Христа. Антихристианская направленность мировоззрения последователей Кастанеды и пропагандистов шаманизма во всемирном масштабе выражается, например, следующим образом: “Мессия придет тогда, когда станет возможным самый необузданный индивидуализм верований - когда не будет никого, кто уничтожил бы эту возможность, и никого, кто страдал бы от ее уничтожения; и тогда могилы раскроются...” [11]. Эти слова даны в журнальной публикации по “кастанедовскому направлению” в качестве эпиграфа.

Как признается в одной из статей того же сборника ([11], с.54) даже на Западе учение Кастанеды многие интерпретируют, как одно из направлений современного демонизма. При этом, конечно, находятся и “христианские писатели” - экуменисты, которые видят в сочинениях Кастанеды лишь указание на духовную сторону жизни, адресованное современному миру, погрязшему в материализме. Но большинство других, не столь духовно “раскрепощенных”, закономерно усматривают в системе дона Хуана вариант сатанизма. “Хол Линдсей разоблачил союзников дона Хуана как старомодных демонов. Кэрол Мак-Фадден заподозрила, что видение - это дар сатаны. Давид Нельсон считает, что отдельная реальность - это личное помещение дона Хуана в аду. Джеймс Сайр заявил, что дон Хуан и Кастанеда нарушили первую заповедь” (о почитании Единого Бога). Действительно, еще святые отцы учили, что сатана может являться для искушения и подчинения себе человека в виде “ангела света”. “Питер Мейнке сказал, что путь сердца не вымощен христианскими добродетелями... его мир безбожного демонического оккультизма является зловещим, рискованным отходом от пути Спасения...” ([11], с.63). Поклонники Кастанеды лениво парируют эти доводы замечанием, что Карлос Кастанеда родился 25 декабря - “в день Рождества”. И еще: “одно из имен Кастанеды - Сальвадор, т.е. спаситель”. Других серьезных аргументов не находится, да их никто и не ищет.

Встреча с доном Хуаном изменила всю его дальнейшую жизнь. Еще не до конца осознавая это, Карлос оказался учеником мага, а по истечении двух десятилетий сам стал магом. В начале 60-х гг. Кастанеда выпустил книгу “Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки”, в которой он подробно рассказал о своем ученичестве. В последующие три десятилетия вышли еще 8 книг Карлоса Кастанеды, а также книги женщин-магов, учениц дона Хуана. От книги к книге отдельные сведения о мире магов и их учении углубляются и, как мозаика, складываются в целостную картину. Меняется и сам автор. От самоуверенного студента, не желающего признавать то, что выходит за рамки объяснимого (каким он предстает в первой книге), Карлос проходит путь до лидера группы магов, способного передавать свои знания другим [19].

Поскольку маги того “высокого уровня”, которого, якобы, достиг Кастанеда, в соответствии с мифологией, развитой им же самим в своих книгах, не могут “просто умереть”, но должны “исчезнуть”, покинуть мир не оставив в нем своего тела в некоем “окончательном путешествии”, смерть Кастанеды также была мистифицирована. Его поклонники, как это обычно бывает с лидерами культов, обожествляемыми последователями, широко оповестили о его смерти только 19 июля того же года. Из тех же соображений ими подвергается сомнению медицинский диагноз причины смерти Карлоса Кастанеды - рак печени ([1], с.6).

Одновременно, вскоре после выхода первых книг Кастанеды, критиками была поставлена под сомнение достоверность всей той “истории”, которая им описывается. Они выдвинули серьезные доводы в пользу того, что все описания путешествий Кастанеды являются ни чем иным как искусной выдумкой писателя, и сама личность мага Хуана придумана Кастанедой за письменным столом. Словом, что все содержание “системы” - литературная мистификация. Критики Кастанеды обращали внимание на то, что грибы, которые он, якобы, собирал с доном Хуаном в пустыне, там не растут (ученый миколог Гордон Уоссон). Роберт Ричмонд рекомендовал желающим ознакомиться с настоящей культурой племени яки читать труды специалистов - Ларри Эверса и Филиппа Молину, а не сочинения Кастанеды. Самый сильный удар по мистификации Кастанеды на Западе нанесла книга Джея Кортни Файкса “Карлос Кастанеда, академический оппортунизм и психоделические шестидесятые” ([1], с.8).

Тем не менее, популярность писаний Кастанеды росла на Западе, а с 80-х годов его книги распространяются и в России. Вначале в виде ксерокопий перевода В. Максимова, позже - массовыми тиражами. С нарастанием оккультно-религиозной волны, захлестнувшей российское общество в 90-е годы, сочинения Кастанеды, подобно всей прочей “мистике”, занимают прочное место на полках книжных магазинов. Издательство “София” в Киеве, получившее права на их перепечатку в России, выпускает переводные дайджесты материалов по “кастанедовскому направлению”, издает сочинения его последователей и конкурентов на том же поле мистико-психологической обработки темы шаманской религии индейцев Мексики, Латинской Америки и негритянского шаманизма.

“В самом начале моего обучения дон Хуан заявил, что цель его учения “показать, как можно стать человеком знания”... 1) чтобы стать человеком знания нужно учиться; 2) человек знания должен быть полным решимости; 3) человек знания обладал ясностью мышления; 4) стать человеком знания - это напряженный труд; 5) человек знания обладал бойцовским характером; 6) становиться человеком знания - процесс непрерывный; и 7) человек знания имел олли” [1]. В этом перечне качеств, необходимых для достижения цели психологического развития “по Кастанеде”, самым существенным оказывается задача вступления в контакт с некоторым существом олли, которое, как оказывается позже, и помогает человеку приобрести магические способности.

Формула “человек знания” сводится к приобретению совокупности магических способностей, сверхнормальных качеств, которые сообщаются посредством общения с некими существами в “другой реальности”. Эти существа не только помогают человеку в раскрытии и совершенствовании его магических возможностей. Они, собственно, и принимают решение об “избранничестве” того или иного лица к такой деятельности: “решение о том, кто может стать человеком знания, вынесено было безликими силами” [1]. Таким образом, “человек знания” не является обозначением некоторого более высокого интеллектуального качества человека, как можно подумать, в сравнении, например, с воином-магом. “Понятие “человек знания”, являющееся философской оболочкой мага, имеет значение для каждого, кто хочет жить внутри этой оболочки только в том случае, если у него есть олли”, “По классификации дона Хуана, человек знания имел олли в то время, как у обычного человека его не было, и именно в этом состояло различие между ними” [1].

Вначале общение с этими существами устанавливается при помощи наркотических средств, которые помогают “выключить” на время человеческую личность. При этом “выключаются” и все сдерживающие и регулирующие поведение человека психические механизмы и способности. Сверхчувственные сущности способны возбуждать в человеке отрицательные эмоции: “Дон Хуан сказал, что приходить в контакт с олли опасно, так как олли могут вывести наружу самое худшее, что есть в человеке” [2]. Они совершенно индифферентны в отношении нравственных оценок, как, собственно, и вся магия. “Олли, - сказал он, - есть энергия, которую человек может внести в свою жизнь, чтобы она помогала ему, советовала ему и давала ему силы, необходимые для выполнения действий, будь они большие или малые, плохие или хорошие” [1].

Позже, когда такие состояния станут для человека привычными, он получит способность входить в контакт с этими “безнравственными” духами уже непосредственно, по желанию. “Единственный способ вызова встречи с олли состоял в правильном применении растения, его содержащего. Однако, дон Хуан предполагал, что на продвинутой стадии обучения такие встречи могли происходить без применения растения; они могли вызываться лишь силой воли” [1].

Одна из ключевых способностей мага, делающая его “человеком знания” - видение. Однако это видение почему-то может давать сбои. Например, видящий наставник Кастанеды заявляет: “Когда я вижу тебя, то ты выглядишь для меня так, как если бы ты знал очень многое, и, однако, я сам знаю, что это не так” [1]. Другим недостатком является то, что несмотря даже на видение, человек знает о мире гораздо меньше животных: “...мы, люди, очень мало знаем о мире... Койот знает намного больше нас” [2].

Оригинальный тезис системы Кастанеды утверждает, что видение мира магом дает ему возможность замечать среди людей олли и других существ, которые притворяются людьми. Оказывается, что не все люди, которых мы видим на улице - люди. Некоторые из них духи, которые, правда, почему-то не собираются в компании больше двух-трех человек. “Это значит, что некоторые из людей, которых я вижу на улице, на самом деле, не являются людьми? ...Да, некоторые не являются, - сказал он выразительно... Он продолжал дальше, что часто он охотно наблюдал в оживленных местах скопления людей, и мог видеть иногда толпу людей, которые выглядели наподобие яиц, и среди массы яйцеподобных существ он мог заметить только одного, который выглядел, как человек. - Очень приятно заниматься этим, - сказал он, смеясь, - или, по крайней мере, приятно для меня. Я люблю сидеть в парках и на автостанциях и наблюдать. Иногда я могу сразу же заметить олли, в другое время я вижу только настоящих людей. Однажды я увидел двух олли, сидящих в автобусе бок о бок” [2].

Поскольку маги тоже могут превращаться в кого угодно, каждый превращается при случае в то или иное существо или предмет в зависимости от его темперамента: злой - в сову, гордый - в орла, “добрый”, как дон Хуан - в ворону: “...дон Хуан объяснил мне особый способ восприятия составляющих элементов, как видение мира вороной”.

На более поздних этапах развития системы Кастанеды появляется учение о “хищниках” - летунах. Поскольку для Кастанеды “Вселенная является хищной по своей природе”, положение человека в ней оказывается совсем не завидным. “Маги говорят, что точно так же, как мы содержим цыплят... в курятнике..., некоторые существа, приходящие из космоса сознания, содержат нас в “человеческих курятниках” или в клетках”. “Эти летуны из традиции магов являются темными тенями, которые мы иногда обнаруживаем и оправдываем пятнышками на сетчатке глаза... Маги говорят, что эти тени являются хищниками; оставляя нас живыми они пожирают наше осознание. Оно подобно сиянию вокруг нашего полного поля энергии, которое выглядит как светящийся шар”. Итак, эти летуны, которые иногда маячат у нас в глазах, постепенно объедают наше “светящееся тело” пока не сожрут “до уровня пяток”. Похоже, что в этом учении отразилось состояние самого Кастанеды в старости - он чувствовал, что его кто-то “объедает”. Во всяком случае и это положение он и его последователи заставили работать на свою систему, поскольку от человека, поверившего в летунов, требуют решительно распрощаться со всеми религиями, традициями и человеческой культурой в целом и заниматься только тем, что покупать и читать книги Кастанеды. “Это данное магами описание является, конечно, нашей последней Немезидой (богиня возмездия в греческой мифологии, карающая за нарушение общественных и моральных норм! - прим. авт.): мы не хотим верить, что растем только для того, чтобы быть съеденными. В этом смысле традиция магов, конечно, полностью расходится с любым другим видом духовной традиции. Маги считают, и, поверьте, не из-за цинизма, что каждый идеал, с которым мы имеем дело с точки зрения духовных традиций, религий и т.д., является придуманным летунами способом сохранить в нас временное затишье. Представьте наше беспокойство при рассмотрении этой проблемы и размышлении над ней” [11]. Таким образом, можно сказать, что почитатели магии как “свободного искусства” получают оригинальное предупреждение о неизбежной расплате за следование безнравственным учениям.

Утверждается, что наркотики каким-то таинственным образом связаны с олли, сверхчувственными сущностями или действиями, которые выступают “союзниками” человека в приобретении им могущества и силы. Проводится прямая параллель между воздействием на человека этих олли и наркотических средств. “Дон Хуан описывал олли, как “силу, которая способна транспортировать человека за пределы его личности”... В учении дона Хуана было два олли. Первый входил в состав растения датура, общеизвестного под названием трава jiмsоn. Дон Хуан называл этого олли испанским названием, которое означает трава дьявола. Второй олли входил в состав гриба, который я идентифицировал, как род гриба псилосибо,... Дон Хуан называл этого олли нuмiто, что значит “маленький дымок”, предполагая, что этот олли был аналогичен дыму или курительной смеси, которую он составлял с этим грибом” [1].

“Знакомство” с духами обязательно для достижения магических знаний и требует многократного употребления наркотиков. “Для того, чтобы стать человеком знания нужно “встретиться” с олли как можно большее количество раз. Нужно стать “знакомым” с олли. Эта задача состояла, конечно, в том, чтобы курить галлюциногенную смесь очень часто” [2].

Наркотики магически связаны с духами, а эти последние самим же Кастанедой интерпретируются в традиционных понятиях дьявола, черта (и это делает, якобы, неграмотный индеец): “- Почему ее называют “травой дьявола”? Дон Хуан сделал жест безразличия, пожал плечами и некоторое время молчал. Наконец, он сказал, что “трава дьявола” имеет и другие названия, но их нельзя использовать, потому что произнесение имени - дело серьезное, особенно, если учиться использовать силы олли” [1]. Таким образом, при манипуляциях с наркотическими растениями в целях магии, следует, по Кастанеде, упоминать имя дьявола, а другие (научные, латинские) названия растений - “нельзя использовать”.

Цель наркотизации - изменить привычную работу органов чувств и приобрести умение видеть. “Ты сможешь летать по воздуху за сотни километров, чтобы увидеть, что происходит в любом месте, какое тебе надо, или чтобы нанести роковой удар своему врагу, находящемуся далеко от тебя”. Эмоциональное состояние при этом таково, что “нанести роковой удар” не составит труда. Здесь налицо все внешние признаки беснования: “Я увидел, что дон Хуан подходит ко мне и ненавидел его. Я хотел разорвать его на части. Я мог бы убить его тогда, но не мог двинуться. Сначала я чувствовал неясное давление на голову, но оно также исчезло. Оставалась еще одна вещь - всепоглощающая злоба на дона Хуана. Я видел его всего в каких-то нескольких дюймах от себя. Я хотел рвать его. Я чувствовал, что рычу. Что-то во мне начало содрогаться” [1]. Сразу приходит на ум - “Бог есть любовь, а в ненависти - смерть”.

Вначале желающий практиковать магию должен отказаться от обычного образа жизни, который ведет только к “пустой трате энергии”. Это относится не только к отдыху или вредным привычкам типа пьянства, обжорства, к карьерным устремлениям, желанию достичь успеха в обществе. Стирание личной истории как особая психологическая настроенность для будущего мага предполагает, по Кастанеде, полное исключение из своего мировосприятия таких понятий, как родители, семья, родственники, близкие, народ, общество, государство и т.д. Человек продолжает общаться со всеми, но все для него становится “равно важным” или, что то же самое - “равно неважным”. Для того чтобы начать ощущать мир “магически”, непосредственно, следует, по Кастанеде, стереть все свое прошлое и не планировать будущее. В этом состоянии невозможны никакие умственные “цепляния” за других людей, недопустимы мысли о том, что они думают о тебе, исключается всякая нравственность в межличностных отношениях “Когда не имеешь личной истории, - объяснил он, - то ничего, что бы ты ни сказал, не может быть принято за ложь” (3).

Эта “нищета духа”, которая создает наиболее благоприятные возможности принять новую проповедь, является общим местом при усвоении человеком какой-либо религиозной системы взглядов. Но у Кастанеды, в соответствии с неоязыческой направленностью его системы, она предполагает полную личностную аннигиляцию - самоуничтожение индивидом себя как социально ответственного семьянина и гражданина. Кроме того, требуется кардинально изменить отношение к природе, окружающему миру - растениям, животным и т.д. В христианской культуре все это - среда обитания человека, в которой он - “царь природы”, занимающий, по промыслу Бога, место управителя, распорядителя, хранителя. Языческое мировоззрение не знает такой иерархии. Неоязычники также ее отрицают, как, якобы, нарушающую единство человека и природы. Они погружают человека в природу, унижая его достоинство, с христианской точки зрения. Падший человек действительно - источник страданий для всей “твари”, но язычники не знают ни Образа Божьего в человеке (даже и в падшем), ни Воскресения этого Образа Спасителем.

Поэтому “маг” должен дергаться на каждый шорох, равно воспринимать человека и койота, относиться ко всякой встреченной вороне, как злому или доброму “посланнику”, кланяться каждому кусту и просить прощения у дерева за каждый сорванный листик. С последним можно и согласиться, если не знать, что за всем этим стоит не желание благоустроить природную среду, а неоязыческое “потопление” человеческой личности в этой среде. “Например, сегодня мы поймали змейку. Я вынужден был извиниться перед ней за то, что прервал ее жизнь так внезапно и так окончательно. Я сделал то, что я сделал, зная, что моя собственная жизнь так же будет оборвана однажды тем же самым образом - внезапно и окончательно. Так что в целом мы и змеи на одной ступеньке” [3].

Поскольку здесь нет идеи Воскресения (кстати - довольно ясно представленной в древнейших языческих религиях, еще хранивших ключевые элементы общечеловеческого, адамического предания), то особо обострена идея смерти. Смерть - главный советчик - это принципиальное отношение адепт должен воспитывать в себе. Смерть обессмысливает все личные и социальные отношения. И это закономерно, поскольку неоязыческая мистика не знает общечеловеческой истории - все на земле только “суета и томление духа”. Но, при этом, нет Бога, способного внести смысл в человеческое существование, и потому остается только исследование, бесконечное путешествие человека-мага - “одинокой птицы” в этом “пугающем и прекрасном” мире. До тех пор, пока смерть не “похлопает по его левому плечу”.

Например, для сохранения и накопления личной силы надо научиться находить “благоприятные” места для сидения, сна, отдыха и т.д. и избегать “неблагоприятных”. Для подготовки к открытию способности видения следует осваивать ряд вспомогательных техник. Например, “разгружать глаза”, что означает уделять большее внимание слуховым и иным восприятиям, в сравнении со зрительными. Само зрение надо также особым образом перестраивать, стараясь смещать привычную зрительную картину. “Дон Хуан затем описал технику, совершенное владение которой, как он сказал, потребует годы практики и которая состояла в том, чтобы постепенно заставлять глаза видеть раздельно одно и то же изображение. Отсутствие совпадения изображений вызывало двойное восприятие мира. Это двойное восприятие, согласно дону Хуану, давало возможность судить об изменениях в окружающем, которые глаза обычно не способны воспринять” [3].

Любые вспомогательные упражнения и приемы будут работать только в том случае, если у человека окажется достаточно личной силы - усвоенной им части вселенской силы. “Практика сновидения состояла в том упражнении, в которое входило нахождение собственных рук во время сна. Иными словами, следовало намеренно увидеть во сне, что смотришь на собственные руки и можешь найти их, поднимая на уровень глаз во время сна. После нескольких лет безуспешных попыток я, наконец, выполнил задачу. Оглядываясь назад, мне становится очевидным, что я добился успеха лишь после того, как добился контроля в какой-то степени над миром своей повседневной жизни” [9].

Сновидение - установление сознательного контроля за своими восприятиями во сне связано с умением останавливать внутренний диалог - тормозить деятельность рационального рассудка и в этом состоянии моделировать содержание будущего сновидения. Эта техника называется настройкой сновидения: “...воин выбирает тему сознательно, удерживая изображение в своем уме, в то время как он выключает свой внутренний диалог. Другими словами, если он способен на какое-то время о том, что он хочет в сновидении, даже если это ему удается лишь на секунду, желаемая тема придет” [2]. После установления контроля за собой в состоянии сновидения - восстановления самосознания в то время, когда тело спит, следует новый этап - обучение “путешествиям” во сне - перемещениям в пространстве на любые расстояния. “Следующий шаг в настройке сновидений состоит в том, чтобы научиться путешествовать, - сказал он. - Точно так же, как ты научился смотреть на свои руки, ты должен заставить себя двигаться, перемещаться в различные места. Ты должен заставить себя переместиться в определенное место и затем, когда ты добьешься совершенства в этой технике, ты должен научиться контролировать точное время своих путешествий” [3].

Следует добиваться умения останавливать внутренний диалог - производить торможение текущей деятельности рассудка, связанной с работой органов чувств и непроизвольными мыслительными ассоциациями. Двигательно-психическим приемом, используемым для приведения себя в состояние возможности останавливать внутренний диалог является специальная техника движения глазами при ходьбе. Это помогает разрушить привычный образ мира и тем самым, дезориентирует привычную работу рассудка. Последнее дает возможность “остановить его”, когда это потребуется. “В начале нашей связи дон Хуан разработал другую процедуру: делать длинные переходы, не фокусируя глаза ни на чем. Его рекомендацией было не смотреть ни на что прямо, но, слегка раскашивая глаза, удерживать в боковом зрении все, что попадается на глаза. Он настаивал, хотя в то время я этого и не понимал, на том, что если будешь удерживать несфокусированные глаза в точке слегка выше горизонта, то возможно замечать сразу все в почти полном 180-градусном секторе перед глазами. Он заверил меня, что это упражнение является единственным способом прекратить внутренний диалог” [2].

В состоянии остановки внутреннего диалога - паралича рассудочной деятельности и рассудочного восприятия становятся возможными проявления, на которые человек не способен в своем обычном состоянии. Например, он может быстро бегать в темноте по пересеченной местности, ни на что не натыкаясь и не спотыкаясь: “бег силы, техника..., состоящая из бега в темноте, не спотыкаясь и не ударяясь ни обо что” [2]. Объяснение заключается в том, что работают его инстинктивные способности, он чувствует все вокруг более тонко, его тело без вмешательства ума работает инстинктивно и максимально эффективно. Поэтому упражнения в таком беге силы являются подтверждением умения останавливать внутренний диалог.

Остановка внутреннего диалога также способствует овладению неделанием. В психологическом отношении оно схоже с “недеянием” древних даосов. Эти психологические идеи и психические техники находится в одном ряду. Концепция неделания также обусловлена представлениями о человеке, как существе, способном к иным восприятиям реальности. Привычный образ мира является результатом молчаливого соглашения людей по этому поводу - следствием уже ставшего бессознательным делания мира, обладающего колоссальной инерцией. С другой стороны, возможно преодолеть эту инерцию, не соглашаясь с привычными описаниями мира, культивируя в себе намерение рассматривать привычное делание мира как только одно из бесчисленного ряда возможных систем восприятий. Для этого следует уделять особое внимание тем деталям в нашем привычном мировосприятии, которые считаются несущественными. Например, не самим предметам, а их теням. Остановка потока рационального мышления позволяет остановить привычный поток восприятий. В этом состоянии перед адептом открываются возможности чувствования иных “слоев реальности” - видения. “Неделание очень просто, но и очень сложно. Дело здесь не в понимании, а в овладении этим. Видение, конечно, является конечным достижением человека знания. И видение достигается только тогда, когда он остановил мир. Пользуясь техникой неделания” [3].

Еще одной психологической техникой, которая является “венцом учений дона Хуана и дона Хенаро” называется выслеживание. Это некий вариант постоянного самоконтроля человеком всего окружающего и самого себя. Прием используется для освобождения от привычек, которые не способствуют накоплению силы. Например - неумеренность в пище. Одна из учениц дона Хуана для того, чтобы избавиться от ожирения действовала таким образом “Она сказала, что Нагваль предложил, чтобы она сначала занялась наибольшей частью этой привычки, связанной с ее работой, как прачки; она всегда ела, когда ее клиенты угощали ее, в то время как она ходила по домам, разнося белье... В течение многих лет она не могла ничего придумать, что ей сделать, чтобы выследить свою слабость однако однажды она сделалась такой больной и усталой от того, что она толстая, что отказалась принимать пищу 3 дня. Это было начальное действие, которое разрушило ее фиксацию. Затем у нее возникла идея засунуть в рот губку, чтобы ее клиенты поверили, что у нее испорченные зубы и она не может есть. Эта уловка сработала не только с клиентами, которые перестали давать ей пищу, но и с ней самой, поскольку она имела ощущение еды, когда жевала губку. ...она ходила везде с губкой, засунутой в рот, в течение нескольких лет, пока ее привычка чрезмерного едения не разрушилась” [4]. Применив такую оригинальную процедуру и научившись есть как воин, эта женщина сумела похудеть. “Воин ест молча, медленно и понемногу за раз. Я привыкла говорить, когда ела и ела очень быстро, и съедала огромное количество пищи за один прием. Нагваль сказал мне, что воин делает 4 глотка за один раз. Немного спустя он делает следующие 4 глотка и т.д. Таким же точно способом, каждый день... Моя слабость к еде никогда не позволяла мне делать прогулки. Я сломила ее тем, что ела 4 глотка пищи каждый час и тем, что делала прогулки. Иногда я ходила весь день и всю ночь. Так я согнала жир с моих ягодиц” [4].

Также ключевой техникой Кастанеда выделяет сталкинг. “Искусство сталкера было представлено мне, как ряд приемов и установок, которые позволяют наилучшим образом выходить из любой вообразимой ситуации [5].

На определенном этапе возможно (не для всех магов) освоить технику видения, о котором говорилось выше. Приобретение этой способности обусловлено наличием достаточного количества силы и еще некоторыми факторами, делающими возможным для мага стать человеком знания. Это знание, собственно, и определяется видением. Оно, в отличие от обычного смотрения позволяет познать всю относительность смыслов, целей и задач людей в нашей жизни - даже и магов. “Смотреть означало тот обычный способ, которым мы привыкли ощущать мир, в то время как видеть заключало в себе сложный процесс, путем которого человек знания мог непосредственно воспринимать сущность вещей мира”. Как уже было сказано, практически все психологические упражнения у Кастанеды тесно связаны с употреблением галлюциногенных наркотиков: “В период второго цикла ученичества дон Хуан сделал упор на том, чтобы убедить меня, что использование курительной смеси являлось необходимым условием для виденья. Поэтому я должен курить ее как можно чаще” [2]. Помимо наркотиков, желающий научиться видению может использовать внимательное наблюдение за миром вокруг - часами всматриваться в камень, травинку, затем - туман, облако и иные подвижные природные объекты.

Для введения человека в мир сновидения, формирования способности различать дубля от настоящего человека, а также для иных целей маги могут использовать провокации, которые должны разрушить у адепта привычное восприятие или вызвать необходимые эмоциональные состояния. Ученика можно и нужно обманывать “для его же блага”, всячески дурить якобы для того, чтобы разрушить привычное восприятие мира и вещей - помочь остановить мир.

Провокацию ему, якобы, устроили остальные ученики дона Хуана по прямому приказу “учителя”. Это, как он пишет, было “...финальным нападением на мой разум, концентрированной атакой, замышленной самим доном Хуаном. Его ученики, направленные им, при его отсутствии самым методическим и точным образом разрушили за несколько дней последний бастион моего разума. За эти несколько дней они раскрыли мне один из двух практических аспектов своей магии, искусство сновидений, которое является ядром данной работы”. Провокация начинается, когда Кастанеда прибывает в дом своих сотоварищей по учебе у дона Хуана - Паблито и Нестора - и находит там только мать Паблито. Она выглядит не совсем обычно. Вместо привычного вида старой массивной женщины Кастанеда находит ее худощавой и подвижной и рассыпается в комплиментах. Матушка Паблито также приветствует его: “Она сделала пару шагов передо мной и обратилась ко мне лицом: “Дай мне посмотреть на тебя, - сказала она, - Hагваль (дон Хуан - прим. авт.) сказал нам, что ты дьявол”.

Донья Соледад открывает ему страшную тайну: “- Нагваль не человеческое существо, - сказала она. - Что заставляет говорить тебя это? - Нагваль - дьявол, кто знает, с какого времени. Ее утверждения бросили меня в озноб... Он изменил твое тело. В твоем случае ты даже не знаешь, что он сделал это. Но он вошел в твое старое тело. Он что-то вложил в него. То же самое он сделал со мной. Он оставил нечто во мне, и это нечто взяло верх. Только дьявол может сделать это...”. Кроме всего этого, оказывается, что в выдолбленной тыкве, которую дон Хуан всегда носил за поясом, сидят два ужасных олли.

Затем она рассказывает ему историю о том, как дон Хуан обратил на нее внимание и привлек к занятиям магией. “Однажды Нагваль и Хенаро пришли в дом, когда я была одна. Я слушала их за дверью, словно подкрадывающихся ягуаров. Я перекрестилась; для меня они были двумя демонами...”. Дон Хуан стал ухаживать за ней, несмотря на то, что “...у Нагваля были юные девушки”. Для ученичества Хуан, якобы, отвез ее в горы, раздел догола и поставил на ветру. “Ветер был живой, он облизывал меня с головы до моих пяток. А затем он вошел внутрь моего тела. Я была подобна воздушному шару, и ветер выходил из моих ушей и моего рта и других мест, которые я не хочу упоминать. Я думала, что нахожусь на пороге умирания, и я бы удрала, если бы Нагваль не прижал меня к скале. Он говорил мне на ухо и успокаивал меня. Я спокойно легла и позволила ветру делать со мной все, что угодно... Ветер движется внутри тела женщины. Нагваль говорит, что это потому, что женщины имеют матку. Когда ветер находится внутри матки, он просто учит тебя и говорит тебе делать разные вещи. Чем более спокойна и расслабленна женщина, тем лучше результаты. Ты можешь сказать, что внезапно женщина оказывается делающей вещи, которые раньше она не представляла, как делать”.

Можно представить, как наши ярые последовательницы мексиканской магии где-нибудь в Подмосковье или под Киевом, забравшись на пригорок, дают нашим холодным ветрам “делать с собой все, что угодно”. И это не анекдот, такие группы уже есть.

После “посвящения” посредством “северного ветра” мать Паблито стала магом. “С того момента ветер приходил ко мне все время. Он говорил мне в моей матке и рассказывал все, что я хотела знать. Нагваль видел с самого начала, что я была северным ветром”. Донья Соледад излагает скрупулезно записывающему все это на ее кровати Кастанеде теорию четырех магических ветров: “...четыре ветра являются женщинами. Именно поэтому женщины-воины ищут их. Ветры и женщины родственны друг другу. Это также причина того, что женщины лучше, чем мужчины. Я сказала бы, что женщины учатся быстрее, если они верны своему специфическому ветру”.

Оказывается, можно заимствовать магическую энергию у своих сотоварищей по магии, убивая их. Поскольку у “обычных людей” мало энергии, можно надеяться, что до убийств простых обывателей дело не дойдет. Во всяком случае, мы должны быть заинтересованы в распространении книг и развитии групп последователей Кастанеды, поскольку можно надеяться, что вначале они поубивают друг друга, прежде чем примутся за нас - “выжатых лимонов” по выражению “Учителя”.

Далее Кастанеда деланно “удивляется”, что для магического развития требуется уничтожать близких людей. На это женщина отвечает ему, что “один из них должен сегодня умереть” - дон Хуан сказал это. Затем она сообщает ему, что оказывается дон Хуан вселился в его тело и теперь он, Кастанеда - и есть дон Хуан: “Ты больше не сын своего отца. Ты теперь сам Нагваль, - сказала она”.

Вскоре приезжают другие ученики - “сестрички”-колдуньи, жившие с доньей Соледад, и все начинается сначала. Непонятные видения, нападения, “выходы из тела”, для которых необходима жестокая драка. По ходу дела одна из колдуний - Горда -объясняет Кастанеде вред рождения детей. “От этого в теле человека образуются дыры. Ты имел коричневую дыру с правой стороны твоего живота, - продолжала она. - Это означает, что тебя опустошила женщина. Ты сделал ребенка женского пола”. Особенно жалко выглядят люди, которые имеют много детей: “Эти люди выглядят, как два светящихся участка, разделенных чернотой. Это ужасное зрелище”. Таким образом, читателю уточняют, на кого следует обратить особое внимание в магических поисках силы. Ведь найти хорошего мага и придушить его не так просто, да и опасно. Начать следует со своих родственников и детей.

Это внушение ненависти к детям будет особенно хорошо воспринято у нас, в вымирающей России. Тем более, что подобные идеи - ненависти к родной матери, пренебрежения к своей семье, распространяет множество иных доморощенных и иностранных деструктивных сект (“Церковь Объединения” Муна и т.д.). Однако наблюдается одно противоречие. По книгам Кастанеды, чуть не все индейцы являются, в том или ином виде магами. В то же время Мексика - страна с одним из самых высоких приростов населения в мире.

Затем устраивается коллективная “встреча с силой” - четыре джинна-олли, выпущенные из тыквенных бутылок дона Хуана и другого мага - Хенаро - налетают на Кастанеду и его подругу. “Первый, с которым я столкнулся, был олли дона Хуана: это была темная прямоугольная масса, 8-9 футов высотой и 4-5 футов в поперечнике. Она двигалась с сокрушительной тяжестью огромного валуна и дышала так, что это напоминало мне шум кузнечных мехов”. Второй олли “был длиннолицый плешивый чрезвычайно высокий человек с толстыми губами и огромными опущенными глазами. Он всегда был одет в штаны, слишком короткие для его длинных тощих ног”. “Другие два олли были неуловимыми. Я видел их только один раз - гигантского черного ягуара с желтыми горящими глазами и огромного хищного койота. Эти два зверя были предельно агрессивными и неодолимыми. Ягуар был олли дона Хенаро, а койот - олли дона Хуана”.

Единственное средство выдержать нападение этих джиннов оказалось крайне оригинальным - следовало мочиться в свои руки и одновременно сильно щелкать пальцами. Это проделала сначала магическая подруга Кастанеды, а потом, правда, не без некоторых усилий - и он сам. Израсходовав на магическую защитную процедуру всю свою мочу, Кастанеда с подружкой должны были обратиться в бегство, причем он бежал, а она стояла у него на плечах. Добравшись до машины, друзья возвращаются в дом, отдыхают и опорожняют желудки посредством вызывания рвоты, засовывая два пальца в рот - поскольку “напряжение от олли было чрезмерным”.

Мужчины открывают Кастанеде свою тайну. Оказывается все они - толтеки. “Нагваль сказал нам, что мы толтеки. Все мы - толтеки. Он сказал, что толтек - это получатель и хранитель тайн. Нагваль и Хенаро - толтеки”. Воспитанник американского университета, Кастанеда “вспоминает”, что слово “толтек” относится к “культуре людей, говорящих на языке нагуатль, в центральной и южной Мексике, которая уже угасла ко времени завоевания” Мексики испанцами. Цивилизация угасла, а маги остались.

Нет, надо сочинять и печатать книги, снимать видеокассеты, организовывать юридическую защиту своего магического “ноу-хау”, вести судебные тяжбы за “авторские права” и подкупать чиновников. Нужно проводить всяческие семинары, съезды, курсы повышения квалификации адептов, проводить рекламу в СМИ и т.п. Кто-то должен делать все это. В частности, например, писать предисловия к очередному магическому “талмуду” в шестьсот страниц, что тоже, наверно, какой никакой труд. Впрочем, с этой задачей сам автор-маг предисловия не справился без ошибок. Как, впрочем, и маг-редактор. На странице 7 цитированного предисловия написано: “Вернемся к Гурджиеву...”, хотя нигде до этого о Гурджиеве не говорится ни слова.

Только магическими пассами или одним колдовским намерением вытрясти из среднего американца в “стране желтого дьявола” достаточное количество долларов не удастся даже самому сильному магу. О масштабах бизнеса Кастанеды и бизнеса “на Кастенеде” дают представление дайджесты, издаваемые его поклонниками. Они пестрят рекламными вывесками все новых и новых книг “астральных навигаторов” и сновидцев, денежными спорами, “опровержениями полномочий”, объяснениями с конкурентами и разборками с вышедшими из-под контроля корпорации “Кастанеда и К° ” бывшими учениками.

В другой статье сборника ([11], с.18), составленной по всем правилам американской рекламной индустрии расписываются прелести обучения тенсегрити. Некий электрик из Калифорнии Грег Мамишьян делится своим опытом блужданий во сне. Сообщается о возможности записаться “на мастерскую” через Интернет - дается адрес. Участница семинара восхищается элегантностью движений, “напоминающих свиней, роющих носом землю, при выполнении пасса “Бытие на подножном корму”. По тренировочному залу и на автостоянке снуют продавцы рубашек с надписями “Чувство собственной важности убивает! Делайте Тенсегрити!”, “Энергетическое тело - не там, где Вы находитесь... Делайте Тенсегрити!”.

Лекции проводят ближайшие ученицы Кастанеды - Кэрол Тиггс, Флоринда Доннер-Грау, Тайша Абеляр. Иногда на сцену выходит и сам “маэстро” - “в зависимости от энергетической конфигурации момента”. У каждой из его “ведьм” (по выражению Кастанеды) есть своя приманка для публики. Тиггс погружает слушателей в “момент безмолвия” и заставляет смотреть в свой левый глаз. Грау рассказывает, что “Когда существо “крот-кролик” из мира ее сновидений появилось на улицах Лос-Анджелеса, один из ее партнеров увидел его; он был так потрясен, что болел почти неделю”. Абеляр “тихо появляется на сцене; стоя в одиночестве, она описывала свои путешествия на грань бесконечности с воином-догом по кличке Манфред... Эмоции и страсти насыщали воздух, когда Абеляр рассказывала нам о своих прощальных минутах с Манфредом, магом, воплотившемся в теле дога, который стал ее учителем, компаньоном и другом”. Заканчивается это цыганское шоу явлением молодой женщины “Блу Скаут” - Голубой Лазутчицы. Она сообщает аудитории, что “живет в двух мирах” - “В этом мире она является дочерью Кэрол Тиггс и Карлоса Кастанеды”. Дочь Кастанеды читает магические стихи, которые она публикует в журналах, издаваемых отцом.

Ведьмы занимались в зале, обучались упражнениям - “13-ти магическим движениям, организованным в отдельные четыре группы упражнений” и вели записи. “После каждой сессии “девочки” бегают покурить на лестницу, а в большие перерывы в зал просачиваются мужья - проверить, все ли в порядке с их спутницами жизни...”. Результат занятий, если бы эти мужья о нем знали, вряд ли бы обрадовал их: “Расставались счастливые и ошеломленные знакомством со своими поразительными возможностями - тысячелетия подавлялись они то инквизицией, то тиранией мужских самодовольных ценностей...”.

• ответе заместителя начальника Центра криминальной информации ГИЦ МВД полковника внутренней службы А.И.Хвыли-Олинтера №34/3-127 от 26 июля 1999 г. профессору кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации М.Н.Кузнецову по поводу действующих в России неоязыческих групп;
• экспертном заключении специалистов религиоведческой научной группы Института развития личности Российской академии образования И.А.Галицкой и И.В.Метлика от 9 октября 1997 г.;
• ответе Центра реабилитации жертв нетрадиционных религий №42/12-э от 1 августа 1999 г. профессору кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации М.Н.Кузнецову по поводу деятельности в России неоязыческих религиозных организаций;
• письме председателя Российского Объединенного Союза Христиан Веры Евангельской епископа С.В.Ряховского №240 от 31 января 2000 г. заместителю начальника Главного управления юстиции г.Москвы В.Н.Жбанкову;
• ответе директора Пермской общественной организации Православное общество “Панагия” М.Медведева №14 от 12 декабря 1999 г. профессору Кафедры государственного строительства и права РАГС при Президенте РФ М.Н.Кузнецову по поводу неоязыческих сект в РФ;
• статье А.Федорова “Нашествие неоязычников” [16];
• статье “Нашествие неоязычников”, опубликованной в газете “Православная Москва” [17];
• заявлении заместителя исполнительного директора Общественной организации “Севастопольский Центр Православного Просвещения” Оксаны Гроник №10 от 3 августа 1999 г. по поводу неоязычества.

Исследователь Д.Давыдов пишет: “Когда умер Карлос Кастанеда, некоторые из тех, кому сообщили эту новость, удивлялись, что он до сих пор был жив. Другие усомнились в самом бытии человека по имени Карлос Сесар Сальвадор Арана Кастанеда, а следовательно, и в прекращении его (земного) существования. Всё, связанное с этим человеком, неясно и двусмысленно. Двусмысленны и обстоятельства его смерти. Адвокат Кастанеды, Дебора Друз, лишь спустя два месяца после кончины мага сообщила об этом факте прессе. По крайней мере, мы можем надеяться, что дата смерти, 27 апреля, верна. С датой (и местом, кстати говоря) рождения дело обстоит значительно хуже - даты рознятся от 1925 до 1931 года, от Перу до Бразилии; день, впрочем, известен - 25 декабря. Биография, подробности научной работы - всё зыбко, всё в тумане. По одной легенде Кастанеда никогда не был в Мексике. По другой - он побывал там, но значительно позже, чем принято думать. Кастанеда избегал фотоаппаратов и телекамер, не любил давать интервью; вообще, сторонился публичности. В отличие от Борхеса, которого фотографирование (как и отображение в зеркале) раздражало постольку, поскольку оно умножает действительность, Кастанеда не терпел фиксации во времени, противопоказанной колдуну. Борхес боялся утратить самоидентичность, Кастанеда - сохранить ее. Главное создание Кастанеды, многотомное повествование об учении дона Хуана, - тоже узел неясностей. В немногочисленных интервью Кастанеда настаивал на реальности дона Хуана; в то же время общим стало мнение, что дон Хуан - плод творческой фантазии Кастанеды, виртуозная мистификация, изящная словесность под видом этнографии. Карлос Кастанеда представляется учеником дона Хуана. Получается очень интересная модель - ученик собственного фантома. Многие истолковывают эту модель так: в Кастанеде содержатся два человека, два начала - цивилизованно-интеллектуальное (Карлос) и природно-магическое (дон Хуан). Будто бы, отслоив одного от другого, Кастанеда смог попеременно принимать облик обоих. Но, вероятно, всё сложнее и проще. Вероятно, Кастанеда был и тем и другим одновременно. Он учился у себя, прежде чем транслировал знания вовне. Дон Хуан, как писал Кастанеда, не умер, а ушёл, “поглощённый внутренним огнём”. В интервью Бенджамину Эпстейну Кастанеда сказал: “Поскольку я идиот, я, наверное, умру; мне бы очень хотелось обладать целостностью, чтобы уйти так, как ушёл он... Я очень боюсь, что у меня так не получится. Но мне бы этого хотелось. Я стремлюсь к этому, очертя обе моих головы”. Сейчас, после смерти мага, поднимется волна аналитических высказываний, в каковых Кастанеда предстанет уникумом, единственным прецедентом в мировой культурной практике. Но это не так. Кастанеда конечно же уникален. Однако эта уникальность - частный случай более общей системы” [22].

По данным специалистов, исповедание религиозного вероучения Кастанеды несет серьезную опасность для психики человека. Так, лидер группы “Ноль” Федор Чистяков, начитавшийся Кастанеды, на вылазке пырнул ножом свою спутницу. Ему померещилось, будто та вступила в половую связь с ветром. И это не единичный случай патологического поведения последователей Карлоса Кастанеды, учение которого специалисты-религиоведы относят к “темному течению в современном шаманизме” [23].

Источник публикации: Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Справочник. Том 3. Неоязычество. М., 2000; СD "Государство и религиозные объединения" (М., 2003).